Армагеддон. 1453. Крис Хамфрис
потом ее вздох принес шепот:
– Я вижу твои сандалии, топчущие пыль во дворце цезарей. Если… если…
Ее голос оборвался.
– Если что? – спросил он, тоже шепотом.
Она ответила уже тверже:
– Там. Рядом с тобой. Открой его.
Молодой мужчина жадно вцепился в кедровую шкатулку и вытащил свиток, перевязанный клочком шелка. Сдернув шелк, он развернул свиток, и Хамза увидел линии и символы гороскопа.
– Что ты здесь видишь? – выдохнул он.
Голос стал тише, заставив обоих мужчин наклониться вперед.
– Ты был рожден под знаком Овна, и твоя планета – Марс, Повелитель войны. Он стоит в твоем Девятом доме, обители путешествий. Это карта воина, ибо ты всегда будешь воевать.
Хамза хмыкнул. Выражение лица младшего мужчины ясно говорило, что тот не потерпит никаких сомнений. Однако сказанное женщиной о его амбициозном спутнике можно было услышать на любом перекрестке в Эдирне.
Лейла услышала хмыканье, звучащее в нем сомнение. Другой, спутник ищущего, был немного старше, не таким возбудимым, мыслителем. В другое время она втянула бы его в спор, чтобы испытать пределы его познаний и веры. До, после или вместе, она взяла бы его в свою постель. Знания людей можно достичь разными способами. И возможно, она всерьез задумалась бы о нем, поскольку вскоре должна была лишиться своего нынешнего защитника.
«Нет, – вздохнув, подумала Лейла. – Ибо если младший мужчина достигнет предвиденной судьбы, он достигнет и моей. Он откроет дверь к немыслимому богатству. И с этим богатством мне больше никогда не потребуется мужчина для защиты».
Она начала дышать часто, тяжело. Глубокие вдохи, всасывание воздуха, выдох со стоном. И когда она заговорила, ее голос стал еще ниже. Он зазвучал как мужской, и оба гостя отшатнулись от ширмы, успокаивая себя рукоятью кинжала в ладони.
– Знай же, Избранный. Если ты желаешь совершить то, что до́лжно, у тебя есть год, иначе небеса обернутся против тебя. В этот самый день, но ровно через год от сегодняшнего, в одиннадцатом часу дня дай дракону выдохнуть огонь, дай лучнику выстрелить в цель первой же стрелой. На это уйдет время, и Аллах будет держать весы и взвешивать твои поступки. Затем, когда луна скроет половину своего лица, призови меня, и я приду – чтобы вновь увидеть тебя.
При первых звуках этого нового голоса младший мужчина побледнел. Сейчас же кровь вернулась, и его лицо стало краснее рыжей бороды и бровей.
– Так я и сделаю, – прошептал он.
Лейла откинулась назад. Пришло время действовать ради себя. Когда она была младше, едва четырнадцати лет, и жила с янычаром, Абдулькарим посвятил ее в мистерии исламской школы Бекташи, школы ислама, учил ее мистицизму суфиев. Однако, поскольку бекташи безвинно пили вино, а воины, выпив, говорили мало о чем, кроме боевой славы, Лейла кое-что узнала об осадном искусстве. Слухи в казармах, которые она до сих пор навещала, укрепляли ее знания. Сейчас все говорили о городе, известном как Красное Яблоко. Тысячу лет он болтался над