Дальневосточный штиль. Владимир Мясоедов
искать задвинутый глубоко под кровать сапог и удерживать свою эксцентричную супругу подальше от остро отточенного медицинского скальпеля. Последнее сильно затруднялось тем, что она после завершающего сеанса лечебных процедур одеться даже и не подумала. А борьба мужчины с голой женщиной может привести к чему угодно, но только не к максимальной концентрации на второстепенных задачах. – Анжела, ну ты же не думаешь, что в качестве обычного посыльного кто-нибудь станет использовать аж целого попа? А если все же и станет, то это персона с погонами как минимум полковничьими. И по такому вызову нам пришлось бы явиться, даже будь мы мертвыми, ведь некромантию еще никто не отменял.
В возрожденной Российской империи, лишь относительно недавно избавившейся от последних элементов республики и снова перешедшей на монархическую форму правления, священнослужители являлись весьма привилегированным сословием. Да и как могло быть иначе, если монахам официально разрешали и даже вменяли в обязанность следить на обязательных исповедях за душами паствы в поисках грехов или крамолы? Искусство ментальной магии, помогающей вытягивать честные ответы на заданные святыми отцами вопросы, в церквях и храмах стало пользоваться не меньшей популярностью, чем наука богословия. Да и патриархи как-то стабильно избирались исключительно из числа бывших офицеров царской охранки, на старости лет решивших уйти на покой.
– Ну да, ее только лицензируют, гребя золото лопатой с каждого, кто посмеет практиковать не одобряемую Священным синодом ветвь магии не на государственной службе… – печально вздохнула ведьмочка, все же беря себя в руки и прекращая паниковать. – Ладно, иди открывай. Но я чую, это добром не кончится!
– Эй, между прочим, гадалкой в нашей семье при случае сумею подработать исключительно я! У меня даже справка есть о наличии зачатков дара предсказания! – попытался неуклюже пошутить Олег, стараясь согнать со своего лица угрюмое выражение. Облаченных в рясы духовных наставников и дознавателей парень не любил. Их система ценностей была чужда идейному не то агностику, не то атеисту. А еще начинающий целитель до дрожи боялся, что кто-нибудь из профессиональных психологов и менталистов сможет узнать его самую страшную тайну. То, что родной для этого тела души в нем давно уже не имеется, а ее место занял обитатель совсем иного мира. Мира, где магии то ли нет совсем, то ли она хорошо запрятана в недоступных простому обывателю местах. Зато там есть компьютеры, телевидение, радио и многие другие плоды чисто технического прогресса. Но самое главное, историческая родина Олега хотя бы старалась соблюдать видимость того, что у человека есть право на жизнь, свободу, информацию и прочие милые его сердцу вещи. – Хватит колотить! Иду уже, иду! Ковыляю!
– Ох, сын мой, не был бы ты одноногим, такую бы епитимью я на тебя наложил за нерасторопность… – Ввалившийся в крохотную прихожую священник принялся отряхивать с плеч толстой, подбитой изнутри