Клинок из черной стали. Алекс Маршалл
проворчал что-то по-имперски.
– Судя по качеству металла, эта вещь, попавшая ему в руки лишь вчера, незадолго до начала сражения, именно так и была изготовлена, – перевел Гын Джу. – Раньше молот принадлежал боевой монахине, она умерла в нашем лагере. Охранники принесли его в кузницу вместе с другим оружием, мастер сразу понял, какая это ценность. Ему надо было только укоротить рукоять, чем он сейчас и занимался. Кузнец считает наш приход добрым предзнаменованием; едва он приспособил цепистский трофей к своей руке, как появляемся мы с просьбой сделать оружие, которое будет обращено против той же Цепи.
– Ух! – выдохнул Мрачный, не зная, как отнестись к этому рассказу. – Значит, в том молоте, что он держит в руках, заключен предок, но не его предок? Не принесет ли это нам неудачу?
Последовала еще одна серия резких фраз, причем кузнец не переставал крутить молот в руках.
– Он уверен, что мертвые, заключенные в сталь, служат тому, кто владеет оружием, – объяснил Гын Джу.
– Что ж, хорошо. – Мрачный улыбнулся неожиданным союзникам, поверив, что задуманное можно сделать, что это известный вид магии, а не просто строка из песни дедушки. – Тогда я принесу его сюда, и мы начнем. Если нужно доплатить, чтобы работа была закончена послезавтра, я раздобуду монеты.
– Послезавтра? – повторил Гын Джу с такой интонацией, словно поправлял плохо знающего язык иноземца, сказавшего не совсем то, что собирался сказать. – Я спрошу у него, если вам угодно, но готов поставить свою чернильницу на то, что для изготовления такого ножа потребуется неделя. И это самое меньшее.
– Ммм… – протянул Мрачный, размышляя, что будет, если он даст дядюшке Трусливому больше времени, чем собирался. – Тогда скажите ему: для меня чрезвычайно важно, чтобы он управился как можно быстрее. Прошу вас.
Гын Джу с кузнецом снова заговорили по-имперски, и то немногое, что Мрачный сумел разобрать, не обещало ему ничего хорошего. «Безумно», «глупо», «невозможно» – эти слова он выучил, путешествуя по империи, и отражали они впечатление, которое дедушка производил на чужаков.
– Он говорит, что понадобится больше времени, – объявил Гын Джу, когда кузнец замолчал.
Мрачный подождал резких слов кузнеца с рыбьими усами, но их так и не последовало, были лишь сдержанные:
– Возможно, не намного больше.
– Ммм… – повторил Мрачный, не желая задерживаться в лагере ни на секунду сверх необходимого.
Разъяренный бегством дядюшки Трусливого, он неосмотрительно поклялся, что проведет в лагере три дня, прежде чем отправится в погоню, и заявил, что оставляет Хортрэпу свои сапоги, чтобы не уйти раньше времени… Но при всем при том он не может отказать дедушке в той славной судьбе, что пообещал этот кузнец с кровью шамана, особенно теперь, когда знает, что такое возможно. Затем он вспомнил о пустом месте на перевязи Чи Хён, о мече, что она потеряла вместе с двумя пальцами в последнем сражении.
– Мне придется