Танкисты. Новые интервью. Артем Драбкин
И на утречко он вдруг предлагает: «Слушай, Коль, ну что тебе действительно здесь торчать? Ну, понятно нам «старикам» под сорок лет… Ты просился на фронт… как смотришь? Вот мы сейчас назначили командира полка, он вроде твой знакомый. Хочешь к нему? Давай я сейчас тебе капитана присвою. Чего тебе здесь делать? Ты там дашь им жару…»
Через день мне присваивают капитана, выдают аттестаты, отличную характеристику и приказ за подписью Конева. Не зря я кадровику подкидывал гостинцы с фронта. А еще через две недели в бригаде я принял 1-й танковый батальон, с которым форсировал Днепр. Я был комбатом во время «Сталинграда-2», операции под Корсунь-Шевченковским. Там немцы вырывались колоннами, а мы наматывали их на гусеницы… Они двумя колоннами перли. Надо честно сказать, что их много и убежало. Мои ротные, Ждановский и еще один, оба стали Героями Советского Союза. Март, слякоть… Давили гусеницами беспощадно. Сколько ж мы их там набили, трудно сосчитать. Одних пленных взяли восемнадцать тысяч. Говорили после войны, что пятьдесят пять тысяч мы разделали под орех. Немцы сейчас называют цифру прорвавшихся из окружения – что-то около десяти тысяч. Нам же первоначально объявили, что вышло около трех тысяч. В Корсунь-Шевченковском, на острове Коцюбинского, есть музей битвы. Там фигурирует цифра четыре тысячи солдат и офицеров. У меня осталось ощущение удивительной, необыкновенной победы. Хотя и там хватало накладок. Мы, к примеру, остались без горючего. Нас спас Ротмистров. Помню, как Конев верхом на танке носился – распутица. Вообще, мне повезло, что я был комбатом в этой бригаде.
– Когда к вам прибыли Т-34 с длинным стволом?
– Дай вспомнить. С длинным стволом Т-34 пошли только с января 44-го. Под Корсунем мы еще воевали на старом Т-34. На каждом танке была надпись: «От челябинских колхозников». Бригада была укомплектована танками на средства челябинских колхозников. Честно сказать, я на новых так и не повоевал. На своем танке дошел до румынской границы, до города Бельцы.
– Вы комбат. Какой у вас был танк?
– Обычный танк, с Тагильского завода.
– Вы участвовали в боях?
– Двести метров за атакующими танками, не больше. Батальон атакует. Его предел – это шестьсот-семьсот метров, а то и меньше по фронту. К тому же батальон не всегда укомплектован. Это он называется батальон, а там от силы пятнадцать танков. Но все равно задача ставится как для батальона.
– Танкисты говорят, что управляли механиком-водителем посредством тычка сапогом.
– И так и этак. Бывало, и сапогом в спину… Но это редкий случай, если только отказало внутреннее переговорное устройство. У нас же в шлемофоне все. Разговариваешь с каждым членом экипажа. Оно так и называется – ВПУ. На застежках, с такими большими «гландами»…
– Вам не доводилось вылезать в нижний люк?
– Нет. Я никогда не верил в него и никогда не лазал через него. Вверх-то, бывает, не выскочишь, а уж вниз… Может быть, кто-то где-то вылез, но он, должно быть, был голым и худым. В обычный-то люк механик-водитель еле-еле выскакивает. И потом еще смотря