Бар. Дмитрий Игоревич Сергиенко
большинство нормальных людей. А стакан всего лишь шестой, – он встал из-за своего стола, бросил пару смятых купюр рядом с пустым стаканом и медленно направился к выходу.
– Я тоже, пожалуй, пойду, – я встал из-за стола, – не скажу, что было приятно познакомиться, но лучше уж закончить на фальшивой ноте, чем вовсе не спеть.
Кавказец анализировал мои слова, когда его внимание переключилось на входную дверь, в которую вошел очередной посетитель. В проеме появились две фигуры: полная пожилая женщина и такого же телосложения мальчик. Ее звонкий голос развеял напряжение, царившее в стенах закусочной.
– Гафу, солнце, мы проголодались. Сделай нам свои шикарные ребрышки, только сегодня побольше овощей, у меня игривое настроение! – она рассмеялась и, как у себя дома, прошла мимо всех столов, сев за строго определенный. Мальчик, немного замешкавшись, побежал вслед за женщиной.
Гаф оживился и расцвел. Он приблизился к посетительнице, совершенно забыв о моем присутствии, и мне это было на руку. Я начал неторопливо собираться, чтобы покинуть заведение.
– Лика, дорогая, тебя так давно не было! Садись, я принесу немного виноградного сока, или ты сегодня не за рулем?
– Мы с внучком едем в город, Гаф, так что сок…
Я вышел из шашлычной, до конца не понимая, насколько абсурдная ситуация создалась внутри. Либо здесь обитают очень странные люди, либо я неудачник, притягивающий гребаных маньяков.
Солнце уже начинало припекать в полную силу, и я посмотрел на шляпу, которую держал в руках. Надевать я ее не стал, чтобы не шокировать окружающих. Слишком уж здесь всё близко воспринимали к сердцу. На часах стрелки подползали к тринадцати тридцати, и в моих планах все еще оставалась прогулка в сторону моря. Я направился вдоль улицы, по которой шел ранее, и увидел ковыляющего впереди старика, самоотверженно отстоявшего мою честь в закусочной.
Мне не составило труда догнать его, даже не слишком ускоряя шаг. Я тактично кашлянул, и старик оглянулся. Тот элемент декора, коим он являлся, сидя за столиком в закусочной, при ярком дневном свете превратился в живого человека со своим запахом, мыслями и привычками. Я понял, что не обратил внимания ни на его одежду, ни на лицо, ни на голос (хотя он довольно громко выражал свое мнение). Потрепанная джинсовая жилетка, старая, давно не стираная рубашка, штаны непонятного цвета, которые уже не мог удержать ремень. Старик сказал Гафу, что выпил шесть стаканов пива. Но кроме характерного запаха этого факта больше ничего не выдавало – он держался ровно и уверенно. Мы оценивали друг друга несколько мгновений, но его интерес быстро пропал, и он направился дальше, ничего не сказав. Я последовал за ним, с трудом выдерживая его неторопливый темп.
– Прошу прощения. Спасибо, что заступились за меня там. Конечно, пик накала уже прошел, но было приятно осознать, что есть в этом городе люди здравомыслящие.
– Боже, парень, я просто не удержал язык за зубами, не стоит делать из меня национального героя, – его голос был изъеден табачным дымом и, с характерной звонкой хрипотцой, выходил из легких.
– Не