Музыка перемен. Книга первая. Ксения Нихельман
меня! Я тебя знаю. Что произошло?
– В общем, Удальцов сказал, что это он хочет меня на эту должность. И именно он позаботится о том, чтобы меня взяли.
Повисла тишина. В машине надрывался только приемник.
– Почему молчишь? – я надеялась, что брат первым выскажет то, что сама боялась произнести вслух.
– Ты ведь сама знаешь.
Знала, но слова застряли в горле.
– Придется отблагодарить его. За каждый подарок приходится платить, – брат немного помолчал, потом добавил. – Все зависит от того, что ты сама к нему чувствуешь! Если он тебе нужен, то радуйся. Если нет, то не вижу смысла дальше продолжать. Просто откажись и все, дальше действуй по старому плану: получай ходатайство прокурора, в резерв и на работу. Если хочешь знать мое мнение, то лучше отказаться.
– Год в трубу вылетит, к чертям! Эти последние пять месяцев меня совсем извели уже. Я не знаю, как поступить! Да, он мне нравится. Я о нем думаю. Его присутствие меня волнует! Но это аморально! У него жена! И он не разводится, если чувствует ко мне нечто большее, чем обычное плотское желание! Разве я не права?
– Права. Конечно, права. Я полностью тебя поддерживаю. Поэтому и говорю, что вся ситуация будет сложной для тебя. Ты не такая. Согласишься, он потребует расплатиться, ибо он не даром делает такой широкий жест. А ты не сможешь, пусть и он тебе не безразличен. Была бы другой, то его жена не была бы ему женой.
– Я не хочу быть как все. – Я покачала головой. – Может мы зря так о нем думаем. И он хочет себе в команду хорошего специалиста, вот и все. Никакой романтики. Как тебе такой вариант?
– Может быть. Не будем о плохом. – Макс кивнул в знак согласия и поцеловал меня в макушку. – Все образуется! В любом случае принимать решение тебе, к моему мнению ты можешь только прислушаться.
– Спасибо. Я знаю.
До конца рабочего дня оставался час. Иван Николаевич попросил меня помочь ему со статистикой. Статистика – кошмар наших дней. Целая груда статистических карточек, отображающих полное движение уголовных дел. И каждую карточку необходимо было проверить на достоверность. Унылая и утомительная работа. Неудивительно, что Удальцов позвал на помощь – один он бы и до утра не справился.
Я глянула на часы. Была половина девятого. Время пролетело незаметно. Постепенно работники этажа разошлись по домам, и мы остались с Удальцовым одни на этаже. Чтобы немного размяться, я встала и подошла к окну. Наши окна выходили в центр города. Наступала осень, и темнеть стало на улице раньше. Уже зажглись уличные фонари, у жильцов из соседних домов в окнах загорался свет. Мне нравилось это время суток. Не сумерки, а то, что позже. Сумерки наводили на меня грусть, казалось, что в этот часовой переход между днем и вечером мир замирал в ожидании чего-то. Все покрывалось прозрачной дымкой и не шевелилось, будто зависало на паузе. С окна открывался красивый вид. Я облокотилась на широкий подоконник и разглядывала вечернюю улицу. Машины, прохожие, все спешили, но уже с работы домой. Другая