Избранные произведения. Анатолий Изотов

      Случались и праздники у Бомжонка,

      Когда у Бомжихи варилась «сгущенка»,

      Праздник такой был чарующе сладким —

      Ел он и слушал волшебные сказки,

      Тихо дремал на доске у подвала

      (Женщина внутрь никого не пускала),

      В полночь прощался, с началом восхода

      Снова бродил и копался в отходах.

      Часто ночами, под шаром луны,

      Снились Бомжонку туманные сны….

      Мама в венке из ромашек пушистых,

      Свесились пряди волос золотистых

      Из-под цветков на покатые плечи…

      Губы молитву, как песенку, шепчут…

      Она обтирает его простыней

      И повторяет: «Глебушка мой,

      Спи, подрастают быстрее во сне,

      Папочка наш возвратится к весне,

      Мы его встретим, отпразднуем лихо»

      И нежно его обнимает… Бомжиха!

      Папа ему не приснился ни разу,

      Слышал лишь голос – одну только фразу:

      «Скоро вернусь – будет краткой война…»

      И где-то вдруг рвется со звоном струна.

      Но иногда ему снились кошмары:

      Двери железные, жесткие нары,

      Люди в погонах и в черных бушлатах,

      Врачи с санитарами в белых халатах,

      Мрачный детдом, изолятор, больница,

      Липкие, злые и страшные лица

      Сверстников, взрослых, орущих, немых,

      И он не может укрыться от них.

      * * *

      На свалке от фирмы «Воздушный мотор»

      Закапывал ртутные лампы шофер —

      Ему шла доплата за эти труды,

      И яд их стекал в родники и пруды.

      Парень был рослый с приятным лицом,

      Слыл он порядочным мужем, отцом,

      Скромным казался в словах и в вине,

      И от соблазнов стоял в стороне.

      И вот как-то утром, у края дороги,

      Увидел он мельком Бомжихины ноги,

      И вычислил сразу наметанный глаз

      Под ветхой одеждою тайный соблазн.

      И жажда любви сверхдоступной и скорой

      Зажгла, будто молния, похоть шофера.

      Он резко ударил по тормозам —

      Машина вильнула, прошлась по кустам,

      И встала стеною перед Бомжихой.

      Шофер из УАЗика выпрыгнул лихо

      И тут же вцепился в белесую гриву,

      Но женщина вырвалась, вынула бритву,

      Взмахнула, чтоб вскрыть нападавшему

      глотку,

      Однако лишь чиркнула по подбородку —

      Сорвался лоскут окровавленной кожи,

      Шофер устоял, быстро выхватил ножик,

      И мигом, уже не владея собой,

      Затеял он страшный, рискованный бой.

      Бомжиха скакала, кружилась, визжала

      И бритвой себя, как могла, защищала,

      Шофер