Особо веселых заберет будочник. Дмитрий Александрович Тардаскин
ловить!
И умчалась кататься на санках.
По перилам.
***
Никитка Мэ с Федькой Бээ понаделали себе ружьишек деревянных и отправились во двор про войнушку играться. Разыгрались не на шутку, детскую площадку всю оскорбили разрушениями. Никитка давай в лужах валяться сильно и слова нехорошие всякие кричать, а Федьке в лужу нельзя: у него, после тифу, поросль на голове не восстановилась еще. Так он в сторонке и отстреливался, пока Никитка ружьишко не сломал.
– Айда, еще сделаем новое? И танк из коробки? – предложил Федька.
А Никитка, молча, поднялся из лужи, подобрал старый черенок от лопаты и пошел. На войну.
***
Вероника Павловна бросила курить. Но начала отчаянно жрать. Уселась на диету – нешуточно увлеклась вином. Вино мгновенно затянуло в разврат. Оставила вино, а пьяный отблеск игривых глаз оставить уже не смогла. Разврат утомил, засела зрительничать в театры. Разрывала сердце в переживаниях за судьбы героев и покуривала в антрактах, бесконечно плача. Вероника Павловна жила тонко.
***
Крики с хохолком (сверхмалая драматургия)
– Глаша, пышечка моя, душечка, галушек хочу!
– Ничипор, выпей взвару на травах и сосни чуток.
– Галушек!!!
– Киселю может? Или кашки? С соусом грибным, а?
– Галушек, дура старая!!!
– Арбузов ли соленых? Пирогов?
– Галушек, тварь! Галушек!!!
– Вот забранки у тебя… Наливочки может?
– ГАЛУШЕК! СУКА, Я СЕЙЧАС ВСЕ РАЗГРОХАЮ ТУТ!
– Придет сейчас мертвец деда твоего и накажет тебя за неугодные отношения ко мне, Ничипор.
– Галушки! Галушки! (исходит пеной).
– Смотри! Он уж по хутору идет.
– Марррааааа… Марррррррааааа… (бьют судороги, исходит пеной).
– Смотри! Во дворе уж мертвец!
– Ннныыы… (страшные судороги).
– У порога уж, Ничипор, мертвец страшный! Сейчас он. Сейчас.
Мертвец с черным лицом с воем вваливается в горницу и загрызает Глашу. Варит галушки. Ничипор ест. Мертвец уходит.
Светает.
За лесом слышно как падают Владимиры Ленины.
***
Пошел раз Вишнин последнее ведро картошки на самогонку выменять. Заплутал и запетлял дворами. Увидал за сараями церкву, отправился туда: обратную дорогу сориентировать да молитвами прощений выпросить. Вышел. То не церква вовсе, а монастырь. Так там и остался.
***
У Петрухи был кот без названия. Некогда было имя давать. Петруха рыл пруд. Споро, заинтересованно, в охотку. Сам. А потом запустил туда малька: лещика, карпика зеркального, щучку. Прикармливал, удобрял, следил за температурой воды и её уровнем, высаживал водоросли, прореживал их – его кухня. Ходил кругами, ухмылялся, попыхивал трубкой.
И вот он! Момент душевного восторга. Уселся на складной стульчик и едва слышно булькнул поплавком о гладь пруда. Навытягивал добрых, мускулистых, радующих