Тетради 2009—2012 года. Александр Петрушкин

      родила не дочку и не сына

      тёплого замеса колобка

      озаботилась марина и

      смотрела

      мимо глаз его и мимо

      тела

      – 17-

      Обыкновенная страна – ты понимаешь? —

      в вагоне едешь и вагон стираешь;

      вагон стирает – небо на полоски —

      на всё предсмертие тебе даны наброски.

      Вагон уже почти летит – почти читает

      и пассажиров сверху вынимает

      кривой одной или свинцовой рельсой —

      что хоть умри, что в Троицке развейся.

      В одно предсердие – со мной покойник едет

      помятый, что Чермет на понедельник,

      не говорит (и говорит) молчанье,

      как будто знает Бог о нас заране,

      как будто смерть не начиналась вовсе,

      и всяк покойник рядом, и их восемь.

      Обыкновенная страна – не просыпаясь —

      как видит смерть: как будто удавалась

      нам только смерть. Ты говоришь соседом

      вагонным:

      смерть горит

      велосипедом.

      – 18-

      [СЕМЕЙНАЯ РЕТРОСПЕКТИВА]

      им и было то лет ничего

      в магазин заходили как дети

      мир пузыристый словно стекло

      видел нас в переломленном свете

      в этом вывихе черных окон

      и с этиловым галстуком в горле

      нам и было то лет от того

      что повидился ангел в зазоре

      и летящий навстречу мне снег

      по хрусталику окситоцина

      обещал внутривенный и смех

      обнимал переломами сына

      говори же со мной говори

      мать с отцом там остались иные

      только свет остается как свет

      даже если меня опрокинет

      и вокруг остается гало-

      перидол остаётся чуть сзади

      здравствуй дом переломленный дом

      и звенят у дверей санитары

      – 19-

      [НАТЮРМОРТ ДЛЯ RUNGWE]

      скорее проступает ледокол

      с той стороны оконного желудка

      напротив мясом мучают щенка

      вагонная блядина в форме сутки

      блюёт на чистокровную кровать

      разносит чай с вагоном-рестораном

      что ей осталось? только напевать

      и напиваться – потому что рано

      (скорее проступает ледокол —

      по рвотной маске рыщут в нас менты)

      и сдохнуть рано даже от того,

      что смерть длиннее всей своей тоски

      апрельская стальная лимита

      на крыше съехавшей стартует к Армавиру

      вагонная блядина умерла и потому не стало легче миру

      возьми меня в свой невозвратный мир

      и ледяного чая подливая – води меня где я других водил

      где мяса в нас от края и до края

      где речи в нас на переезд до смерти

      где всякий оживает до Сысерти

      води меня щенка до Армавира

      Апрель. Вагонное депо и смерть.

      Спасибо.

      – 20-

      [НАТЮРМОРТ,