Пинхас Рутенберг. От террориста к сионисту. Том II: В Палестине (1919–1942). Владимир Хазан
я поручил Natbou у спросить advise34 Sir John Simons. Написал <в> Col<onial> Office, что они не имели права признавать valide35 эту концессию, что это может сделать только суд. Куда мы дело это отправим и затянем его возможно дольше.
Sacher действует как мой представитель. Никаких сношений по этому поводу с Сион<истской> орган<изацией> ни в Пал<естине>, ни в Лондоне, никаких частных писем по этому поводу с Вейцм<аном> или наш<ими> он иметь не может. Это очень важно и является моим категорическим требованием. Почему? – долго ему сейчас объяснять. Но так нужно. И все его сношения по этому пов<оду> могут вестись в конфиденциальной переписке только с Вами лично и Багаравом или со мной.
Вы официально деловые сношения ведите только через Office. Никаких сношений переписки ни с Вейц<маном>, ни с Гальпер<иным>, ни деловых, ни частых не ведите. С Усышкиным36 будьте в хороших отношениях, но ничего не говорите. Вообще никаких action по поводу общего положения не предпринимайте, кроме определенных шагов, о которых ясно буду писать Вам. По мере возможности буду держать Вас au courant37.
Вы ничего не сообщаете мне об общем положении в стране.
В City говорили, что Бентвич уйдет за то, что он допустил выдачу концессии мне. Обсудите с Bauer от, следует ли об этом сказать Ником<бу>. Не упоминая источника – меня.
В City говорят, что я должен был оставить Палестину, п<отому> ч<то> моей жизни угрожала опасность со стороны арабов. Откуда до них могли дойти подобные известия? Подумайте об этом и напишите.
City имеет много информаций, часто правильных. Это значит, что у них довольно хорошая еврейская агентура и в Палестине, и здесь. Мне надо знать нити ее.
Дорогой мой Алекс<андр> Моисеевич. На нас лежит огромная ответственность за успех. Провал и «оправдание» его может быть предметом только исторических мемуаров, никому неизвестных.
Мы должны успеть. Я со своей задачей управлюсь. Вы должны мне помочь и управиться с Вашей частью работы и ответственности. Не сомневаюсь, что управитесь. Но проникнитесь важностью элемента времени.
Мы сейчас нашей маленькой работой играем игру мирового значения. И выиграем ее. Не может быть причины в том, чтобы кто бы то ни было в Палестине подозревал существование подобн<ого> положения.
Ваш П. Рутенберг
В том, что, действуя, с одной стороны, напористо, а с другой – трезво и рационально, Рутенберг не позволил определенным английским политическим и финансовым кругам, говоря его собственным языком, приготовить «из Палестины сладкий пирог», заключалась одна из несомненных исторических заслуг этого человека. И когда он называл себя «продуктивным фактором еврейской Палестины» (в письме Я. Полескину от 24 августа 1932 г., которое будет приведено в следующей главе), то в его словах звучали отнюдь не бравада и бахвальство, а объективная констатация того реального вклада в развитие страны, значение которого было, вне всякого сомнения, одним из самых весомых и продуктивных в истории еврейского ишува.
Силы, отдаваемые делу, были безмерны. Постоянная занятость – один из центральных мотивов многих писем Рутенберга, взявшего на себя колоссальную