Знойная пустыня. Дорогой приключений. Африканское сафари (сборник). Артур Гайе
в возбужденные крики, все сразу задавали мне вопросы, – вдруг босые ноги расступились, и возле меня присел человек в башмаках и штанах цвета хаки, который спросил басом:
– Кто ты, господин?
Этот вопрос сразу вернул меня к действительности и напомнил мне все обстоятельства моего путешествия. Но разговор не так-то легко удавался мне. Через четверть часа они все же доставили меня в мудират, а еще через четверть часа оттуда выехали вооруженные люди.
Я помню, что давал показания чиновнику в золотых очках, потом мысли внезапно стали путаться в моей голове, язык заплетаться, и когда я хотел еще что-то сказать, то почувствовал полотняную простыню, покрывшую мне рот. Вокруг меня стало темно, как ночью. Затем я услышал шаги босых ног и тихий голос, спрашивавший меня:
– Господин, ты хочешь пить?
– Да. Но что же это, когда же они поедут?
– Они уже давно поехали и скоро должны вернуться обратно. Иншалла! Такова воля Аллаха!
Я хотел приподняться, но малейшее движение причиняло мне боль, так что я прекратил эти усилия; я хотел спросить еще о чем-то, но в тот же миг снова уснул.
Глава Х
Голод, бессонница и зубная боль в пустыне
Когда я проснулся от ярких солнечных лучей, светивших мне прямо в лицо, то увидел у противоположной стены кровать и торчащую из-под одеяла черную, остроконечную бородку. Я хотел потихоньку встать, чтобы посмотреть, не Кольман ли это, но когда я пошевельнулся, то почувствовал такую адскую боль в суставах, что с проклятием опять опустился на подушки. Тут борода повернулась ко мне, и я услышал спокойный голос Кольмана:
– Good evening![18] Я так рад, что вижу вас снова здоровым.
– Good evening! – ответил я и с удивлением посмотрел на него: разве теперь уже вечер?
– Да, конечно. Мы прибыли в Джарабуб сегодня утром, и в десять часов я лег спать, а вы спите со вчерашнего вечера, причем вы спали так крепко, что даже не заметили, как вам мерили температуру. Здоровье мудира очень неважно и внушает мне серьезные опасения. Если бы не вы, то мы погибли бы там, в пустыне. Когда прибыла помощь с водой и лошадьми, то мы уже несколько часов лежали, уткнувшись носом в песок. Да, кстати: скажите, где вы оставили Ассула? Мы не нашли ни его, ни верблюда.
– Не нашли? – с ужасом переспросил я. – Ах, черт возьми! Если сейчас уже опять вечер, то, следовательно, он сорок восемь часов находится в пустыне без воды. Ведь объяснял же я этим людям, что я оставил его на той же самой дороге, по которой они должны были идти. Когда я ехал сюда, то, несмотря на трепавшую меня лихорадку, все же заметил, что вдоль всей дороги стоят верстовые столбы. Правда, Ассул очень странно вел себя вчера, может быть, он нарочно свернул на север или на юг. Возможно! На него сильно подействовало, что он сражался со своими же братьями, и мне казалось, – он считает себя виновным в смерти дяди. У бедуинов кровное родство – это нечто настолько священное, что нарушивший этот закон считает себя погибшим человеком. Распорядились
Добрый вечер!