Искатель приключений Эмиас Лэй. Чарльз Кингсли
появиться в роли нимфы Торриджа. Она бы охотно приняла эту честь, не имея ничего против того, чтобы показать свое личико, ни против прочтения стихов, ни против репутации магнита Северного Девона. Но ее отец помешал веселой затее решительным запрещением и, невзирая на слезы, отправил дочку к дяде на Атлантическое побережье. Затем старик приехал в Бэруфф и вместе с миссис Лэй смеялся над всей историей.
– Я слишком горд, чтобы позволить кому-нибудь сказать, что горожанин Симон Солтерн посадил свою дочь на шею сыну знатной леди.
– И по правде сказать, мистер Солтерн, наши юноши достаточно ссорятся ежедневно из-за ее милого личика и без того, чтобы делать ее королевой турнира.
Последнее было совершенно правильно, так как за три года отсутствия Эмиаса Рози Солтерн превратилась в восемнадцатилетнюю девушку такой красоты, что половина Северного Девона была без ума от «розы Торриджа», как ее прозвали.
Бедный мистер Билл Карри, который всегда говорил правду не подумавши, однажды, когда старый Солтерн раздраженно спросил его на байдфордском рынке, «какого черта он строит глазки его дочери», ляпнул перед всеми окружающими:
– А какого черта вы, старина, суете такое яблоко раздора в нашу веселую компанию? Раз вы выбрали себе такую дочь, вы должны терпеть связанные с этим последствия.
На это мистер Солтерн довольно резко ответил:
– Ни я не выбирал ее, ни вы, мистер Карри.
Однако война за «розу Торриджа» продолжалась. Не проходило недели, чтоб в комнату Рози не был доставлен таинственной рукой какой-нибудь знак внимания. Все это она прятала с простодушием провинциальной девушки, получающей от подношений большое удовольствие, и спокойно принимала все комплименты, вероятно, потому, что под влиянием своего зеркала видела в них не более, как заслуженную дань.
И вот теперь, в довершение общего смятения, вернулся домой молодой Эмиас Лэй, влюбленный более, чем когда-либо. Это чувство в нем было особенно сильно, потому что, кроме матери, ему не о ком было думать, и он был чист душой, как новорожденный младенец.
Глава III
О двух джентльменах из долины, о том, как они охотились с собакой и как упустили красного зверя
Эмиас спал в эту ночь глубоким, но беспокойным сном. Его мать и Фрэнк, склонившись над его изголовьем, видели, что его мозг полон множеством видений.
И неудивительно – в довершение ко всему возбуждению сегодняшнего дня Эмиасом странно овладело воспоминание о Джоне Оксенхэме. Весь вечер, сидя в комнате с низкими окнами, где видел его в последний раз, Эмиас, сам себе удивляясь, вспоминал каждый взгляд и каждое движение исчезнувшего искателя приключений. Затем он пошел спать, но работа воображения возобновилась во сне. В конце концов Эмиас увидел, что неизвестно почему плывет на запад, на заходящее солнце. Он гонится за крошечным парусом – и это парус судна Оксенхэма. Эмиас испытывал давящее чувство, что, если он не подойдет вовремя, произойдет нечто ужасное, но его корабль не двигался с места, а он все старался плыть и старался представить себе, что плывет.