Клетка. Саша Кругосветов
пошел бы ночью.
Не те времена нынче. Если бы у меня был выбор: ночью к следователю или к моей Кларочке – что бы я выбрал? Двух мнений быть не может. Нет, я им скажу об их недостойном и пренебрежительном поведении твердо, настойчиво и недвусмысленно. Они должны понимать, что с такими людьми, как я, нельзя обращаться абы как. И чтобы это больше не повторялось. Вы меня поняли? – так я им и скажу. И, пожалуйста, предъявите ваши полномочия».
КГ протиснулся в щель огромной, тяжеленной двери, ему открылась узенькая лестница, совершенно не соответствующая помпезному входу. Возможно, эту кривоватую лестницу пристроили в более поздние времена, когда здесь уже не было ни лошадей, ни карет.
Нет, он выбрал этот вход не случайно. Как там говорил Димон? Закон непременно придет туда, где есть преступление или где есть подозреваемый. Что бы это значило? Арестованный, подозреваемый в преступлении… Закон и преступление притягивают друг друга. Так устроена вселенная. Значит, случайно зайдя в эту парадную, он непременно найдет искомый кабинет дознавателя.
На первом этаже никого не было. Сверху по ступенькам скатился мячик. Толпа мальчишек с криками промчалась мимо Бориса. Двое застряли у его ног и, хватаясь грязными руками за брюки, стали прятаться друг от друга. КГ хотел оторвать их от себя, но боялся, что может сделать им больно и они закричат. Ему совсем не хотелось привлекать к себе чье-либо внимание. Следующий раз надо бы взять с собой конфеты. Бросил бы горсть карамелек вниз, они и убежали бы за ничтожной подачкой.
Второй этаж. Здесь все и начинается. Дверь с лестницы вела в коридор, убегающий в дымную, мутную даль. Как он и предполагал, по обеим сторонам – множество дверей. Все двери открыты. Почти все. За ними – крошечные комнаты. Взад и вперед бегали дети. Во многих комнатах на кроватях лежали полураздетые люди – кто-то болел, кто-то просто валялся, одна женщина положила подушку прямо на пол у порога своей двери. В других комнатах сидели за столом. Курили, ели картошку с селедкой и луком, ели яичницу с макаронами.
Пробежала стайка озабоченных девочек-подростков. Борис посмотрел на группу сзади, в этом слабоосвещенном коридоре ему показалось, что на хулиганистых девчонках ничего не было, кроме коротеньких фартучков. Глядя на круглые попки и голенькие трогательные плечики – или просто обтянутые тонким трикотажем телесного цвета, разве разберешь в этом мглистом полумраке? – КГ почувствовал, что ему совсем не хочется спрашивать у окружающих, где находится кабинет дознавателя. Может, кстати, его правильней называть кабинетом следователя.
Борис дошел до общей кухни, там был пар, чад и что-то стряпали. «Как спросить? Надо спросить о ком-то, связанном с законом. У мадам Гаулейтер племянник – лейтенант КГБ. Его зовут, кажется… Редько его фамилия. Буду узнавать, где можно найти лейтенанта Редько».
Он зашел на кухню и, вместо того, чтобы задать вопрос о лейтенанте Редько, спросил о совсем другом:
– Извините, вы не скажете, как далеко идет этот коридор? Мне говорили, что