Наваждение. Сергей Алексеевич Минский
всего, она и спровоцировала собой и которую увидела в них. Посмотри она на эту встречу непредвзято – ну шел, ну смотрел, мало ли ее раздевали глазами – назавтра и воспоминаний бы не осталось. Но что-то складывалось не так. Чувство тревоги, возникшее, когда почувствовала взгляд со спины, потеряв прежнюю остроту, все же не покидало ее. Оно стало другим. Преобразовалось. Тревога, как ощущение опасности, исчезла. В ней появились обертоны, привносившие какую-то непонятную со стыдливостью прелесть – тягучую и неотступную. Как тогда – во сне. «Не может быть… – в позвоночнике – внизу спины появилось и исчезло онемение. Настя вдруг отчетливо вспомнила удивившую ее тогда трансформацию лица, возникшую перед ней на несколько мгновений. Забытая почему-то, она отчетливо прорисовалась в памяти, окрасив тревогу новыми ощущениями. И это, скорее, были ощущения неотвратимости чего-то такого, от чего ни убежать и ни спрятаться. И странно – казалось, они должны были вносить хаос, неразбериху в чувства. А этого не было. Мысль, что знала эти глаза всегда, всю свою жизнь, уже проросла в душе. «Что-то близкое, даже родное… – Настя удивилась спонтанно пришедшему откровению, – Мистика какая-то… попробуй не согласиться, что жизнь не одна…» И не то чтобы она верила в подобное. Скорее всего, относилась к подобным утверждениям никак – никогда на подобную тему не задумывалась серьезно. «А ведь почему-то сейчас это вспомнилось…» В сознание стали вкручиваться противоречивые чувства и мысли. Они, словно основа и уток, соединяясь по заданному алгоритму в невидимое полотно, выплетали ткань истинного внутреннего знания. И это приносило уверенность, что тот, кого встретила, не просто знаком, что он близок ей, и что она уже встречалась с ним когда-то. Но в то же время четко осознавала, что в этой своей, еще такой короткой жизни – никогда.
Вдруг заметила, что прошла уже чуть ли не половину проспекта, оказавшись у главных ворот центрального городского парка. «Ну, раз уже здесь, – подумала, – пойду – пройдусь. Погуляю среди сосен».
Она прошла немного по центральной аллее, затем свернула – влево и двинулась дальше по одной из боковых дорожек. Теплый, почти неощутимый ветерок. Силуэты деревьев, заполнявшие прозрачную голубизну выси своими темно-зелеными кронами. Редкие прохожие, прогуливавшиеся в будний день. Все это ненадолго вырвало Настю из цепкого объятия последних размышлений. Она даже обрадовалась, что перестала, хоть на время, думать о встрече. И тут же поняла, что снова оказалась в ее власти. «Почему, – подумала, – мое сознание не воспринимает такое развитие событий однозначно? Может, потому что напугано слишком скорыми изменениями внутреннего состояния? Слишком много чувств появилось, до этого незнакомых? Или потому, что эти чувства не просто появились и ушли, а по-хозяйски заявили свои права на мою душу? – она усмехнулась, ощутив в себе иронию, – Но разве это не счастье?» Ирония привела внутренний мир в состояние мгновенного преображения. Словно яркий свет вспыхнул в нем. И счастье проникло во все затемненные бессознательностью уголочки души. Осветило их солнечными лучами доселе неведомой радости близости – пусть даже виртуальной