Между нами пахнет небом. Александра Артуровна Эзау

      Через несколько дней после похорон я решила, что пришло время уезжать. Все эти дни я не вылезала из постели, даже одна мысль о еде вызывало у меня отвращение и тошноту. Единственное, что я хотела – это провалиться сквозь землю или потерять память.

      То время, что я не спала, я проводила в слезах. Этот город напоминал мне обо всем, о родителях, о наших счастливых моментах, ссорах. Даже шум ветра и стрекотание кузнечиков вызывало воспоминание.

      Алекс и Эмбер по очереди сидели около моей кровати, пытаясь успокоить меня. У них ничего не получалось. Брат держался стойко и казалось смирившимся со всем, что произошло. Но я-то знала, что у него на душе кошки скребутся. Это было видно по тому взгляду, которым он на меня смотрел. Но он держался. Ради нас.

      Единственное время, когда я по-настоящему отдыхала – это во сне. После того злополучного сна я больше ничего не видела, по ту сторону был лишь покой и умиротворение. И этого достаточно, я была там счастлива, но, когда солнце всходило и я просыпалась, все становилось на свои места. Но всему есть конец.

      Я с болью в душе поговорила с Алексом, и он заказал мне билет до Ванкувера. Я не хотела оставлять брата, но мое желание сбежать было сильнее любви.

      В Ванкувере живет мой дедушка по папиной линии – Честер. Он один из самых прекрасных и заботливых людей, которых я когда-либо встречала. Он навещал нас очень редко, как и мы его, но он всегда присылал нам замечательные подарки на День Рождение. У него замечательный вкус и с этим не поспоришь.

      Но самое ужасное то, что он до сих пор не знает, что его сын вместе с женой были жестоко убиты. Ни я, ни Алекс так и не смогли взять в руки телефон и сообщить ему об этом. На этот раз, когда я с ним встречусь будет гораздо сложнее.

      Я перевернулась на спину и слезы потекли на подушку, оставляя после себя мокрые, расплывшиеся пятна.

      Дверь в комнату тихонько приоткрылась и вошел Алекс. Его черты лица были скованы, но увидев мое состояние он тут же смягчился.

      – Ты снова плачешь, – промямлил он, садясь рядом.

      Я слегка приподнялась и шмыгнула носом:

      – Я не могу ничего с собой поделать, они не перестают литься, – мой подбородок затрясся, и я поджала губы, – я в тупике Алекс, такое чувство будто я проживаю этот день снова и снова. Снова и снова.

      Рыдания выскочили из рта, в горле образовался ком. Мои ладони стиснулись в кулаки, и я принялась бить себя по коленкам. Я хотела хоть как-то заглушить свою эмоциональную боль, потому что по сравнению с физической она просто ничто.

      – Остановись, остановись, – Алекс обхватил меня за затылок и прижал к груди, – что мне сделать, малышка? Что? Просто скажи…

      Я слышала, как его голос надрывается.

      Я покачала головой.

      Нет ничего такого, что помогло бы мне справиться с подобным. Стоит лишь надеяться на время, но сработает ли?

      – Как ты справляешься с этим? – спросила я, заглядывая ему в глаза.

      – Я просто смотрю на Эмбер, когда хочу также сорваться, как и ты. Она держит меня на плаву, ее любовь, забота. Один ее взгляд дает надежду.

      – Тебе