Обрученные Венецией. Мадлен Эссе
у тебя не создалось впечатления, что сейчас есть тема для обсуждения и поважнее? – недовольно буркнул Адриано.
– А что тут обсуждать: при словах Брандини об убийстве объекта твоего вожделения у тебя лицо стало серо-зеленого цвета?!
– Да как ты не понимаешь! Я не ожидал, что нас ввяжут в эту грязь, – произнес тот. – А ты ожидал?
– Нет. Dolus an virtus quis in hoste requirat?[5] Ты витаешь в облаках. Адриано, что с тобой? За какие-то два часа ты сошел с ума… – Паоло уже не возмущался – он был просто поражен.
– Я не знаю, Паоло, такое впечатление, что мне отрезали голову, – я совершенно не слышу своих мыслей, – произнес Адриано, задумчиво потирая лоб.
– Я видел тебя с куртизанками! Мне доводилось лицезреть тебя в обществе венецианских дам, – ты мог сразить сердце любой женщины. Но, чтобы сразили тебя, прости, друг, но это нечто несуразное…
Адриано молчал. Что он мог ответить, если в один вечер он лишился сам себя, – все, что до этого существовало вокруг него, просто потеряло смысл. Но почему? Из-за нескольких мгновений общения с абсолютно незнакомой ему женщиной?
– Это какая-то нелепость, – сдавленно произнес Адриано и отхлебнул из бокала глоток вина.
– Вот именно! – воскликнул Паоло. – Это наваждение, скорее, вызвано большим количеством информации, усталостью…. Я н-н-не знаю, что еще может быть…
– Паоло, я на войне был всего раз, но ты сам знаешь, сколько мы выдерживали на ногах во время сражений. Разве это усталость?
– Адриано, помни одно: ты не должен позволять женщине влиять на себя. Тебе нужно принять решение, и она не должна никоим образом отразиться на нем.
– Паоло, здесь речь идет не о женщине! Ты, как советник, должен знать: Большой совет, сенат да и все правительство нашей республики никогда не пойдет на заказное убийство и непосредственное участие в этой битве. Нам нет резона! Эта война не наша – тут ведь и так ясно! К тому же я утратил надежду на порядочность миланцев. Окончательно!
Адриано задумчиво смотрел в окно и жадно отпивал вино из бокала.
– Но… я надеюсь, ты не думаешь о том, чтобы вмешаться в эту схватку между да Верона и Брандини…
– Я здесь бессилен и никому ничем не могу помочь, – произнес твердо, но с каким-то сожалением в голосе, Адриано.
Паоло находился в не меньшем смятении, чем его друг, – такого поворота никто не ожидал, но более всего его изумляло такое неуместное вмешательство женщины. Но как она искусно околдовала его!
– Адриано, – осторожно произнес Дольони, пристально глядя на друга, – ты же понимаешь, что с ней ты потеряешь всё…
– Теперь я понял, что ничего не имею, – с ухмылкой произнес он.
«А с ней я могу это «всё» обрести», – закончило фразу сердце.
Паоло чувствовал, что закипал. Речи Адриано были безрассудны, а его преданность Венеции теряла всякий смысл перед обликом незнакомой женщины.
– Адриано, она – гражданка Генуи! – сквозь зубы процедил Паоло.
В этот момент он увидел, как тот тряхнул
«Кто станет разбирать между хитростью и доблестью, имея дело с врагом?»