Салон ритуальных услуг. Пьеса. Глеб Нагорный
гробу, в урне с пеплом и на фотографии с креповой лентой.
МАТЬ (Каролина Карловна) – вдова. В черном. С серой душой. На руках перчатки с открытыми пальцами. На пальцах кольца.
Сестры:
НАСТЕНЬКА – старшенькая дочь. Синий чулок. Душа цветная. Пальцы без колец. Тридцатник.
ЛИЗОН – младшенькая дочь. Розовый чулок. Душа блеклая. Кольца с пальцами. Двадцатник.
Братья:
МИХАИЛ – старшой. Молчун в уме. Сорокет. Дорого одет.
БОРИС – средний братец. Язык средней болтливости, ум такой же. 37. Прилично одет.
ГЛЕБУШКА – младшенький. Болтун без ума. 33. Нормально одет.
Сборище:
АДВОКАТ (Юрий Владимирович) – деловитость, костюм, очки. Поджарый и бритый.
ПАРТНЕР ПО БИЗНЕСУ (Роман Андреевич) – деловитость в костюме. Без очков. Не поджарый и небритый.
ОТЕЦ СЕРГИЙ – деловой без костюма. Ряса, крест, скорбь. Совсем не поджарый. Линзы и борода с пузом.
Вспомогательный состав:
БОЛЕК (Бенедикт) – вытянутый охранник.
ЛЁЛЕК (Леонид) – короткий охранник.
СВЕТИК (Светик) – округлая секретарша ПАПИКА.
Драматургические призраки:
ДЯДЯ СЛАВИК – жертва авиакатастрофы.
ИСААК ИОСИФОВИЧ – нотариус, жертва алчности.
ЗОЙКА – уборщица, повариха и прачка с Рублевки; жертва обстоятельств.
ПРЕЗИДЕНТ эР-эФ – жертва России.
ЖАННА – подруга СВЕТИКА, удачно выскочившая замуж за ГОНСАЛЕСА, владельца апельсиновых плантаций в Испании; она же, как и СВЕТИК, жертва «плантаций» постсоветского пространства.
ГОНСАЛЕС – просто жертва.
ШЕСТЕРО НЕИЗВЕСТНЫХ – жертвы автокатастрофы.
БАЙСТРЮЧОНОК – жертва, которая еще не знает, что она жертва.
ПРОЧИЕ ЖЕРТВЫ.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Кремация – процесс сжигания трупов.
Сцена первая
Отпевание
Сцена разделена занавесом на две части.
Авансцена.
Крематорий. Венки. Гроб. Звучит траурная музыка. Вокруг домовины собрались провожающие в последний путь Вадима Альбертовича.
Отец Сергий запевно читает молитву. Вид у него серьезный, величавый. Мать подносит платок к сухим глазам. Рядом с ней два охранника в мешковатых костюмах с галстуками – Болек и Лёлек. Глебушка покачивается. Он пьян и икает. На его лице блуждает глупая улыбка. Глебушку с двух сторон поддерживают братья – Михаил и Борис. Лизон – в гламурном золотом спортивном костюме с траурными вставками по бокам – нервно переминается. Партнер по бизнесу стоит, скорбно склонив голову и скрестив руки на животе. На самом деле он любуется новыми лакированными туфлями, приподнимая то одну, то другую ногу. Адвокат прячет зевок в кулак. Плачет только Настенька.
ОТЕЦ СЕРГИЙ (помахивая кадилом). Помяни, Господи Боже наш, в вере и надежди живота вечнаго преставльшагося раба Твоего, брата нашего Вадима, яко Благ и Человеколюбец, отпущаяй грехи и потребляяй неправды, ослаби, остави и прости вся вольная его согрешения и невольная…
МИХАИЛ (Глебушке, сквозь зубы). Кончай икать!
ОТЕЦ СЕРГИЙ. …избави его вечныя муки и огня геенскаго, и даруй ему причастие и наслаждение вечных Твоих благих, уготованных любящым Тя: аще бо и согреши, но не отступи от Тебе, и несумненно во Отца и Сына и Святаго Духа, Бога Тя в Троице славимаго, верова, и Единицу в Троицу и Троицу в Единстве православно даже до последняго своего издыхания исповеда.
МИХАИЛ (Глебушке, громко). Перестань икать, я сказал!
ОТЕЦ СЕРГИЙ. Темже милостив тому буди, и веру яже в Тя вместо дел вмени, и со святыми Твоими яко Щедр упокой: несть бо человека, иже поживет и не согрешит. Но Ты Един еси кроме всякаго греха, и правда Твоя правда во веки, и Ты еси Един Бог милостей и щедрот, и человеколюбия, и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Михаил дает Глебушке мощный подзатыльник.
ГЛЕБУШКА. Кончай, я ж не специально.
МИХАИЛ. Урод, даже на похоронах родного отца напился!
ГЛЕБУШКА. А где еще пить?
БОРИС. Тише оба. Заканчивается уже.
ОТЕЦ СЕРГИЙ. А теперь, братия и сестры, проститеся с рабом Вадимом. И да упокоится его душа с миром.
НАСТЕНЬКА. Папа, папка! (Кидается на гроб.)
МАТЬ. Оттащите эту малахольную.
Михаил подходит к Настеньке.
МИХАИЛ. Насть, Насть, успокойся.
НАСТЕНЬКА. Папка!
МАТЬ