Академия темных властелинов. Надежда Мамаева
Но, рассматривая тонкие запястья этого мужчины, перстни на его пальцах, аккуратные белоснежные манжеты, гладко выбритый подбородок и прическу, в которой волосок лежал к волоску, я все более убеждалась, что передо мной гей. Нет, не тот жеманный мальчик, тянущий слова, которого принято изображать, а взаправдашний. У меня одногруппник Алекс был таким, из любителей небесной синевы. Так вот: ничто в нем не выдавало гея. Ни манера говорить, ни «бабские замашки» наподобие призывного виляния бедрами или жеманства – ничего этого не было. А вот ухаживал он за собой с тщательностью. Особенно за руками: кутикула всегда подстрижена, бесцветный лак. Опять же всегда гладко выбритый, одежда в тон, стильная.
Вот и сейчас, увидев подобное, я непроизвольно провела параллели. Подумалось, а какой у него должен быть друг? Воображение отчего-то нарисовало картину, как капитан и Алекс идут под ручку и мило беседуют. Об устройстве инжекторного двигателя, например. И тут руки капитана резко сжались, он развернулся ко мне и, поджав губы, произнес:
– Даже думать об этом не смейте!
– О чем? – Я решила, что блондин говорит о том, что не возьмет меня к себе на дирижабль.
На всякий случай невинно захлопала глазками и придала лицу выражение раскаяния: а-ля кот из «Шрека». Умыкнутого узелочка для достоверности картины не хватало. Он бы замечательно смотрелся, поднесенный к моей груди. Оттого я просто начала заламывать руки, надеясь, что это сойдет за крайнюю степень смятения, а не за попытку самостоятельно вывихнуть пальцы.
– О вашей бурной фантазии, юная барышня. Чтобы вы знали, я не мужеложец…
И тут до меня, как Интернет до папуаса, начало доходить: этот топмоделистый что, мысли читает?
– Да, читаю, чаще всего спрашивая позволения, – подтвердил капитан. – Но вы думаете слишком громко. И неприлично.
А я враз ощутила, как у меня под кожей начали шевелиться жуки. Противные, ввинчивающиеся в мозг, зудящие до такой степени, что хотелось выдрать волосы, расковырять кожу и достать их.
– Прекратите! – не выдержала я.
– Вы доставили мне неприятные минуты, теперь я – вам, – отчеканил капитан.
С языка не сорвалось, но подумалось весьма заковыристое ругательство. Из тех, что порой доносились из ремонтной ямы в папином гараже, когда отец чинил машину и думал, что его никто не слышит.
Губы капитана скривились, и он процедил:
– Всегда считал, что у людей невелико различие между портовой девкой и высокородной леди. И в этой истине убеждаюсь вновь и вновь…
– Как будто сам не человек, – выплюнула я.
Собеседник натурально оскорбился:
– Посчитать меня человеком? Чистокровного эльфа?
Видимо, копаться в моей голове он только начал, а иначе бы понял, что перед ним стоит весьма занятный экземпляр с воспоминаниями не из этого мира.
– Эльф – не эльф, а вторгаться в приватность, – вспомнила я мудреное выражение начала прошлого века, – и читать чужие мысли без позволения –