Плач Ярославны. Дочери Руси. Любовь Николаевна Сушко
плечами, вспомнив, как это было с княгиней Ольгой.
В общем, эти размышления радости ей не прибавили ни грамма.
Мысли о том, что она должна стать пленницей или умереть, особенно сильно задели ее самолюбие.
Но Фро невольно посмотрела на отца.
Князь Ярослав был невероятно красив, не один из бояр не мог с ним сравниться, хотя обаяние его и казалось зловещим, но отвести взор было очень трудно.
Каково же было удивление Ярославны, когда ее печальные мысли быстро улетучились.
Она особенно любила, когда ее называли по имени отца Ярославной, она была его дочкой. А мать, может быть ей лучше там, где она сейчас находится.
Нет, она не собиралась менять имя отца на имя мужа, каким бы громким оно не было. Ей хотелось оставаться дочерью Ярослава, а не женой какого-нибудь Святослава или Романа.
Почему вообще мужчины всегда сами по себе, а женщины должны к ним примыкать и спокойно сносить все, что они творят?
Но как быть ей, оставаться такой же как и все, или стать в этом мире чем-то большим, чем жена князя, который проиграет во всем (в том не было сомнения) даже ее отцу.
№№№№№№
Горести и радости тех дней стали врываться и в сны Фро.
Сны волновали ее, никак не оставляли в покое. Порой они повторялись.
Всадник, прекрасный всадник в багряном плаще на темном коне. Он мчался к ней навстречу. Когда она замирала в ожидании, то казалось, что он налетит на нее, собьет ее с места, тогда она отстранялась куда-то в сторону, и он летел мимо, едва коснувшись ее руки. Но в этих снах княжна понимала, что он не может причинить ей зла. Он растворялся где-то, а она чувствовала, что потеряла дорогу, заблудилась и никак не может вернуться домой.
Навстречу вышел Леший, и она просила проводить ее домой, вывести хотя бы к заповедному лесу. Но он вел княжну совсем в другое место. Там было болото, и она покачивалась на кочках, и никак не могла выйти домой.
Когда она спрашивала у кого-то, куда же она зашла, ей говорили, что Киев рядом, и что все дорогу ведут туда.
Фро обрадовалась, что вышла хоть куда-то, и, забыв об усталости, устремилась туда, но нашла только развалины, и дым от пожара поднимался в небеса.
И в Софии – единственном уцелевшем храме, она искала могилу отца, но не находила ее. Ее там не было больше.
Появилась какая-то старуха, говорила, что басурмане окаянные тут камня на камне не оставили. Но ведь она помнила, где он был похоронен.
Она искала и никак не могла найти того камня, под которым покоился ее отец.
В реальности же княжна бродила по своем Галичу и понимала, что ей совсем не хочется его покидать.
Город был великолепен. И только тревоги не оставляли ее. Почему она ищет могилу отца в Киеве, если ее там не может быть?
Но волновал ее даже не этот странный сон, который снова повторился ночью. На развалинах на этот раз возникла мать. Она в каком-то белом одеянии шла к ней навстречу, тянула к ней руки, что-то говорила.