Нулевые. Затишье перед катастрофой. Василий Сергеевич Юрьев
куда-то загород на своём БМВ, что добавляло интриги. Власов был одет вызывающи богато. Зайцев же выглядел как опрятный гопник. Поездка заняла много времени. Сначала Зайцев ехал по городу. Приглядевшись к городской архитектуре, можно было распознать тайную суть той или иной эпохи в России. Так советские хрущевки своей дизайнерской бедностью, отражали духовную и материальную нищету Союза. Многоэтажки девяностых несли в себе непонятную большей части населения суть демократической России. Тут Зайцев проехал элитную новостройку. На фоне пейзажа стилистической разрухи элитное здание выделялось помпезностью и роскошью. Отчего у Михаила сложилось впечатление пира во время архитектурной чумы. Через какое-то время Зайцев выехал за черту города. Городские окраины провожали унылыми промышленными районами, где половина заводских помещений сдавалась в аренду. Когда машина преодолела питерскую кольцевую автодорогу, городской пейзаж уступил дачам. Постепенно среди домов стали попадаться черные покинутые сооружения. И чем дальше они отдалялись от Питера, тем больше сгнивших домиков они проезжали. Когда начался лес, Власов впал в сонное состояние от вида мелькавших в окне деревьев.
– Всё, давай, приехали, – Зайцев легонько ткнул Власова в плечо. – Вставай, приехали!
– И куда это ты нас привёз? – спросил Власов.
– Вылезай. Нас уже ждут пацаны на производстве.
Выйдя из машины, Михаил обнаружил себя в реальности мрачного промышленного пригорода. Вокруг него серые панельные строения сочетались с ветхими домишками, а где-то вдалеке проглядывались те самые брошенные ссохшиеся дома. Возглавлял этот архитектурный ландшафт завод, построенный в стиле раннего застоя. В одном глянцевом журнале Власов прочитал, что такой стиль принято называть “постапокалиптический совок”. Серая унылая погода добавляла колорита этой картине.
– Вот она – рожа настоящей России, – подумал Власов.
– Пошли, хватит таращиться, – сказал Зайцев.
У проходной Михаила встречала местная молодежь. Пацан в спортивном костюме и его приятель в потёртых джинсах и черной кожаной куртке распивали дешевое крепкое пиво. Какой-то бритый чувак слушал прошлогодний танцевальный хит через громкие динамики мобильного телефона. Ребята отвлеклись на Михаила и одновременно посмотрели на него с лютой дичайшей классовой ненавистью голодного пролетариата.
– Как бы у них под рукой не оказалось булыжников, – думал Власов.
Через проходную их провёл средних лет мужчина. На нем были видавшие виды коричневые штаны, вязаный свитер, на который был наброшен засаленный ватник. С виду он был похож на слесаря дядю Васю с глубоким стажем. Мужчина поздоровался с Зайцевым.
– Вот, Миша, знакомься. Это Павел Петрович, – сказал Зайцев.
– А это, стало быть, ваш партнёр, – Павел Петрович оглядел Власова взглядом, в котором была не ненависть, но презрение.
– Михаил