Нулевые. Затишье перед катастрофой. Василий Сергеевич Юрьев
не опускаться больше. Подниматься нужно. Ну, Миша наш тебя подымет. Надеюсь.
– Какая мерзость. Какая мерзость, – говорил Пётр. – С одной стороны мне вас по-человечески жаль, но с другой стороны. Вы же сами понимаете, что не подходите Мише. Он образованный человек. Врач. Сейчас вот правда коммерцией этой гадкой занимается.
Аня злилась. Власов понял это.
– Не волнуйся так, – Михаил перебил Петра. – Когда Аня стиснула мою зарплату, мне она тоже не понравилась. А потом приелась, – Михаил обнял Аню.
– Миша так-то уже взрослый мальчик и сам вправе выбирать, с кем ему гулять, – съехидничала Аня.
После посиделок, пока Аня трепалась с Оксаной, Пётр подловил Власова.
– Послушай меня, Миша, не совершай моих ошибок. Не совершай, – говорил он.
– Не парься так. И это никакой не фрейдизм. Хоть по ней не видно, но Аня совсем другой человек. Она хорошая. Правда, хорошая.
Дома с ним заговорила Аня.
– Нормально всё было. Я вообще-то готовилась скандалить. Мама у тебя ничего такая тётка. А вот бате твоему я не врезала только из уважения к тебе. Какой-то он у тебя уёбский препод. Ещё бы, бля, начал меня спрашивать о том, какие я книжки читаю или там о всякой хуете задротской. О незавершенности Хрущевым политика двадцатого съезда КПСС. Он же у тебя из этих? – она не дала Власову ответить, – Прости меня, Миша. Что-то я завелась. Если честно, то это первый раз, когда я знакомлюсь с родителями своего мужчины.
– На ошибках учатся.
– Прав твой папа в чём-то … прав, – тихо сказала она.
– Не заморачивайся с этим, – он обнял её и поцеловал. – Всё будет нормально.
В будущем Аня начала так иногда созваниваться с Оксаной. Власов думал, что это было следствием уже её детской травмы.
Как-то Власову снова приснилось странное сновидение. Сначала это был обычный сон. Мелькали какие-то силуэты, разноцветные картинки, зарисовки из врачебного прошлого. Потом сон прояснился. Это опять была Припять. Власов узнал это место с первого взгляда. Михаил не ощущал своего тела, он был бесплодным, но мог видеть всё вокруг как бы со стороны. Поначалу Припять казалась пустой. И эта пустота необычайно завораживала. В ней была сосредоточена непонятная разрушительная красота. Власов наблюдал покинутые здания и оставленную ржавую технику. Кое-где даже сохранились лозунги.
МЫ РОЖДЕНЫ, ЧТОБ СКАЗКУ СДЕЛАТЬ БЫЛЬЮ
– Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью. И нам это благополучно удалось, – думал Власов.
Власов решил подняться ввысь, чтобы осмотреть весь город. Постепенно Припять выстраивалась перед ним в полную картину. Тут Власов понял, что всё это могло быть своеобразным памятником советского эксперимента. Припять была оставлена на Земле как предупреждение будущим поколением людей о том, куда могут завести безумные идеологические манипуляции с большим количеством населения. Власову стало грустно и печально, он обратил свой взор на Рыжий Лес и полетел туда.
Рыжий Лес был следствием отравления деревьев радиоактивной пылью, отчего они приобрели