Последний сеанс. Дарья Викторовна Чаликова
с чем я останусь. Что, если я и на самом деле только вот этот самый мудозвон и больше никто. Я не мог этого узнать заранее. Как ведет себя этот тип, который сейчас перед вами на сцене, я знаю – привычки, мысли, поведение. Он, конечно, полное ничтожество, но ему есть чем прикрыться…
Хм… Мне вот Александр Масляков делает знаки, что я отклонился от темы, а времени у меня немного. Видите ли, я сейчас очень много пью. Нет, я не алкоголик, и, поверьте, у меня достаточно денег, чтобы ширяться, но мне кажется, я во-первых, староват для этого, а во-вторых, не слишком мажорист. Простой, я знаете, парень из Еревана. (Кричалки в поддержку команды в зале). Меня не прикалывает. Пью я сейчас до тех пор, пока не упаду. Нет, не прямо рухну. До кровати я доползу, конечно, может даже носок сниму. Один. (Смешок в первом ряду). Чуть-чуть. Присниму. (Смешок в первом ряду). Это вот-вот должно произойти, поэтому времени у меня, действительно, не так много. Хм.. Значит, по теме…
Вот все говорят «душа»… А кто знает, что это такое? Да никто ни хрена не знает, что это такое. А я знаю. Знаю, потому что я ее продал. Думаете, ко мне этот, как его… О! Мефистофель приходил? Ну, это кликуха такая у рогатого… Не-ее… не приходил. Я сам – возьмите, пожалуйста, у меня этого добра навалом! Возьмите – мне не жалко! Только дайте, дайте, чтобы не как у всех. Чтобы не за три копейки по двенадцать часов в каком-нибудь офисе впахивать. Ух, как мне не повезло! Я ведь не знал, что душу продаю. Я, сорри, не знал, что она есть даже! Пока, пока она болеть не начала. Ну, то есть не она – а вроде как пустое место, которое от нее осталось. Вот уж страшнее ничего не придумаешь! Души-то нет, а место болит!
Не, пацаны, я ведь не жигало какой. Я – простой мальчик из Еревана. Я сначала по-честному в нее влюбился. Мне плевать было, сколько ей лет. По чесноку влюбился. Она крутая была. Я хотел крутым стать. Мы вместе крутыми были. Я бы навсегда с ней остался. Если бы – эта тварь похотливая, хоть на пикселек один меня любила. Вы-то мне завидуете. Знаю, я весь такой упакованный. Деньги есть, свобода есть. На работу не хочу. Вот уйду со сцены, вы меня прирежете, боюсь, из зависти. Не-е, братишки. Не завидуйте. Мне-то вначале ничего от нее не надо было. Ничего не просил у нее. Это она, блять… Ой, простите, Александр Александрович, она все. Я не просил, а мне давали, давали, покупали… Пока…. Пока я уже жизни себе без этого не представлял. И какая там любовь! Когда так много дают, любви не бывает… Когда так много дают просто так, получается, что тебя купили, тобой воспользовались. Я все-таки в бизнесе кое-что понимаю… Вот и вам скажу… Когда слишком много дают просто так, это значит, что себе забирают кое-что покруче. Вот я и говорю – продал я душу свою за бесценок.
Пацаны, я ведь, думал, когда возненавижу ее, смогу отделаться. Возненавидел, но влип еще сильнее. Видел, что живу со старой, жирной, беспринципной сукой. А все еще готов был остаться с ней навсегда! А она – покупала еще таких как я. Десятками быть может. Любил, ненавидел и вяз во всем этом говне.
Каждый день думал: брошу, брошу, брошу. Каждый день в течение лет шести. Смеяться