Три жреца. Маджид Кейсари
руками, встал на колени и придвинулся к Халиме и ребенку. В уголках его губ заиграла улыбка. Халима решила, что жрец хочет ей что-то сказать и поэтому заулыбался.
Жрец в бирюзовом одеянии повернулся к деревянному ларцу, стоявшему рядом с шестом. Халима опустила голову и исподлобья посмотрела на Хареса. Жрец обеими руками поднял ларец и почтительно поставил его у ног Халимы. Она подумала, что пришельцы собирались расстелить скатерть для гадания на песке и разложить свою астролябию. Прежде ей приходилось видеть у заклинателей злых духов и писцов молитв много цветных бусин и металлических приспособлений. Однако эти жрецы были особенными, ведь свои священнодействия они решили проводить не на открытой местности где-нибудь в пустыне, а в ее забытом всеми шатре.
Голос жреца в бирюзовом балахоне заставил Халиму опомниться:
– Примите это от нас.
Халима не подняла головы. Согнувшись, жрец указал пальцем на ларец и открыл его. В одно мгновение Халима почувствовала чудесный аромат. В нем были перемешаны запахи мускуса, полевых цветов… Жрец разложил на крышке ларца один за другим целый ряд благоухающих мешочков, палочек, флаконов. Вокруг ларца сразу закружилось несколько мух.
Что же это такое? Где их гадание на песке и астролябия? Халима посмотрела на Хареса, но и он был озадачен поведением жрецов в ярких балахонах. Она пристально посмотрела в глаза мужа, но он не смотрел на нее и ребенка, а уставился на предметы из ларца. Его уста раскрылись в улыбке, и все лицо светилось от радости. Потеряв голову, Харес не знал, как благодарить жрецов. В знак признательности он сделал перед жрецами несколько земных поклонов. Он никак не мог скрыть своей радости.
Жрецы посмотрели на Хареса и тут же перевели пристальный взгляд на Халиму и ребенка. Женщина слышала, как они тихо переговариваются между собой на незнакомом ей языке. Она взглянула на Хареса в надежде, что он понимает их речь. Что это за язык? Почему они хотят, чтобы никто не понимал их? Самые разные мысли лезли ей в голову.
Она хотела выбежать наружу, чтобы не оставаться больше с этими людьми, не разговаривать с ними и не видеть их яркую одежду и эти ларцы. Вдруг жрецы все вместе протянули руки к ребенку, сказали хором: «Аллилуйя!» – и склонили головы перед Халимой и Харесом, как будто благодарили их за что-то.
Видя, как они смотрят на ребенка, Халима обняла его обеими руками и крепче прижала к груди. «Спроси, что они делают и за что благодарят нас?» – сказала она Харесу.
Харес засмеялся. Он был очень простодушным человеком. Халима скрежетала зубами, не зная, как дать понять мужу, что здесь происходит что-то неладное. Харес встал с места и пошел к выходу. Почему он ничего не делал, чтобы эти люди поскорей убрались из шатра?
Жрец, одетый в бирюзовый балахон, отгонял мух от благовоний.
– Примите это от нас, – сказал он.
– Зачем? – спросила Халима.
– Это наши скромные подарки, – ответил тот.
– Разве мы заслужили