Последний полет к Пси Октанта. Марина Сарычева
Беркутов. – В вашей гостиной были еще две твари: одна похожа на большую студенистую каплю, другая – на зубастую синюю сову. Что вы скажете о них?
– «Капля» – это мегапротей, или попросту «амеба», – очнувшись от своих печальных дум, заговорила Ольга. – Ваня (вот ведь чудак!) назвал ее Розалией. Он привез ее с Миманта. Очень странная форма жизни. Между прочим, способна к мимикрии, может ненадолго принять форму какого-нибудь предмета, например, брошенного тапка или цветочного горшка. Однажды она превратилась в футбольный мяч, который выглядел ну очень натурально. Иван чуть ногой по ней не заехал, вовремя отползла. Завадский считает мимикрию защитным инстинктом, но я иногда сомневаюсь. А вдруг ее мимикрия – это попытка контакта? Одно могу сказать наверняка – в отличие от Чухендры, она совсем не проявляет агрессии.
Ольга искоса взглянула на Бориса, словно проверяя, произвел ли впечатление ее рассказ. Лицо полицейского было непроницаемым.
– Что касается «зубастой совы», – продолжила она, – то это зубокрыл с Таона. Кличка Антей. Не могу сказать, что зубокрыл агрессивен, но зато он хитер и склонен к воровству. Недавно схватил мой серебряный браслет и куда-то спрятал. Искали по всему дому с металлоискателем. Так вот, браслетик мы так и не нашли!
Полицейский удивленно хмыкнул.
– Он его что – съел?
На что девушка загадочно улыбнулась.
– Может, и съел. А, может, просто где-то бросил, а съел уже кто-то другой. Иван говорит, что многие твари с Таона способны переваривать металл, а в доме живут сразу три такие твари – Антей, Канат и Чухендра.
– Значит, в доме живут три твари с Таона и одна с Миманта, – подытожил внимательный Беркутов. – Но, насколько я знаю, у Завадского есть и другие питомцы.
– Да, еще четверо, – подтвердила Ольга. – Они довольно крупные, и поэтому находятся снаружи, в вольерах. Например, один из них размером почти с лошадь – разве такого в дом приведешь?
– А те, что снаружи, подозрений у вас не вызывают? – с хитрой улыбкой спросил полицейский.
– Признаться, нет, – простодушно ответила Ольга. – Как бы вам это объяснить?.. Они более понятны, что ли… Более предсказуемы. К тому же, они заперты в вольерах, а там сенсорные замки. Замки реагируют только на прикосновение моей или Ваниной ладони.
Беркутов на секунду задумался, затем спросил.
– А те, что живут у вас в доме, разве могут выйти наружу? У вас, я вижу, все окна закрыты сетками…
Ольга иронично покивала.
– Окна-то закрыты, а входная дверь лишь прикрыта, ее можно запросто отодвинуть. Ваня свято верит, что никто из его питомцев с этим не справится, и запирает дверь только на ночь, или когда мы оба в отъезде.
– Очень интересно, – промолвил Беркутов. – Так, может, Завадский и вольеры не запирает? Кто из вас там делает уборку?
– Мы делаем ее по очереди, – поспешно пояснила девушка, – и после Вани я всегда нахожу вольеры запертыми.
Беркутов достал очередную салфетку и тщательно промокнул лицо и лысину.