Мои южные ночи (сборник). Ольга Покровская
предпочел все же отодвинуться на безопасное расстояние, несмотря на то что о безобидности великана Акулы знали практически все.
– А что ты думаешь, мне самому это очень приятно? – задребезжал он. – У меня тоже – о! – Он стукнул кулаком по лежавшей на столе стопке документов. – График уже составлен, билеты заказаны, реклама… А что я могу сделать, если сигнал поступил… оттуда! – Он ткнул пальцем вверх и даже как-то пригнулся, будто боялся, что те самые высшие силы, на которых он намекал, сейчас его услышат и еще, чего доброго, обрушат свой гнев на его плешивую голову.
– И что же это за сигнал? – нахмурилась я.
Честно сказать, я даже представить себе была не в состоянии, чем могла кому-то не понравиться моя пьеса. По моим понятиям все в ней было удобоваримо до тошноты. Этакая простая и трогательная история про кавказских Ромео и Джульетту, вынужденных бороться за свою любовь из-за непонимания их семей. Только финал в отличие от Шекспира я, разумеется, сделала позитивным – именно потому, что директор театра сразу сказал, что трагедии впечатлительному населению края не нужны.
– Появились кое-какие сомнения по поводу вашего морального облика, – не спуская с меня бесцветных глазок, начал объяснять директор. – Слухи, знаете, поползли нехорошие…
– Что? – ахнула я.
– Да вот и последний ваш роман, «Алая нить», – продолжал Мурзыкаев. – У вас ведь там главная героиня – содержанка и мошенница?
– И-и-и? – подхватила я.
Пока я что-то никак не могла понять, какое отношение героиня моего романа имеет к пьесе.
– И наверху было решено, что человек таких сомнительных нравственных качеств не может выпускать на сцене нашего государственного театра пьесы, рекомендованные для юношества.
Все это показалось мне какой-то галиматьей. Я помотала тщательно причесанной Хавой головой и заговорила, стараясь, чтобы голос мой звучал спокойно и рассудительно:
– Но позвольте, господин Мурзыкаев, вы же понимаете, что если героиня моего романа и является содержанкой и мошенницей, то ко мне это никакого отношения не имеет. Это совершенно не значит, что я писала ее с себя. Так же, как и других героев романа: офицера, деревенскую бабушку и так далее. Я же и близко ни одним из них не являюсь. Это всего лишь персонажи. При чем тут мои моральные качества?
Последний пункт, надо сказать, вообще выбил меня из колеи. Разумеется, я не была святой, но и великосветской кокеткой меня никак нельзя было назвать. И я искренне не понимала, что за сплетни обо мне могли вызвать такое негодование у сунжегорской верхушки.
– Да что за чепуха! – взревел в унисон со мной Акула, конечно же, точно так же, как и я, не заинтересованный в том, чтобы остаться без уже намеченного на ближайшее время дела. – Какая разница, что про нее болтают и что она там раньше написала? Вы же читали пьесу, там все прекрасно и совершенно невинно!
Повозмущавшись так еще некоторое время и не добившись от директора ничего – ни признания нашей правоты, ни даже точного имени того, кто зарубил