Моя жизнь по соседству. Хантли Фицпатрик
говорю я, доставая из кармана несколько купюр.
– Я верну, – обещает Нэн, забирая деньги.
– Без проблем, Нэнни. Так ты мороженого хочешь?
– Да, в конечном итоге. Знаешь, вчера вечером Дэниэл возил меня в Нью-Хейвен кино посмотреть. По-моему, нам было здорово, а сегодня он прислал мне одну-единственную эсэмэску: «Я тя лю». Даже не написал как следует. По-твоему, в чем дело?
Для меня Дэниэл непостижим. Он из тех умников, рядом с которыми чувствуешь себя тупой.
– Может, он спешил?
– Со мной? Разве в отношениях с девушкой спешат?
Нэн складывает в пакет баррели корневого пива, мармеладных мишек, шарики солодового мороженого, залитого шоколадом. В общем, затаривается быстрыми углеводами в лечебных целях.
Как ответить, я не знаю и в итоге, не глядя на подругу, выдаю то, о чем давно думаю:
– По-моему, с Дэниэлом ты вечно на нервах. Это как, нормально?
Нэн внимательно наблюдает за Варгасом, у которого явно приступ эпилепсии. Он уже не клюет леденцы, а судорожно качается туда-сюда.
– Откуда мне знать? – наконец отвечает подруга. – Дэниэл – мой первый бойфренд. У тебя были Чарли и Майкл, еще Тейлор Оливиера в восьмом классе.
– Тейлор не в счет. Мы целовались один раз.
– А он всем болтает, что у вас было по полной программе, – заявляет Нэн, словно это доказывает ее правоту.
– Конечно же я и забыла. Вот так принц! Любовь моей жизни, разумеется. Как вы в кино-то сходили?
Конвульсии Варгаса замедляются, потом раз – и прекращаются.
– В кино? – Нэн словно не понимает, о чем речь. – Ах да, посмотрели «Печаль и жалость».[6] Нет, мне понравилось, трехчасовой черно-белый фильм про нацистов, а вот потом мы отправились в кофейню с аспирантами Йеля. Дэниэл вдруг стал таким манерным и давай ронять словечки вроде «тавтологический» и «подтекст».
Я смеюсь. Нэн привлекали именно мозги Дэниэла, но его высокопарность уже стала притчей во языцех.
– В итоге пришлось тащить его в машину и провоцировать на поцелуй, только чтобы он перестал разглагольствовать.
При слове «поцелуй» я представляю себе губы Джейса Гарретта. Красивые губы. Нижняя губа полная, но не пухлая и не надутая. Я поворачиваюсь к Нэн. Она склонилась над желейными бобами. Тонкие светло-рыжие волосы убраны за ухо, палец с обломанным ногтем во рту. Нос у нее обгорел и слегка шелушится, веснушки темнее, чем были неделю назад. Открываю рот, чтобы сообщить: «Я встречалась с тем парнем», – но слова не идут. Даже Нэн не в курсе, что я наблюдаю за Гарреттами. Не то чтобы я скрывала это от нее, просто в разговоре никогда не упоминала. К тому же «Я встречалась с тем парнем» может привести к чему угодно. Или ни к чему вообще. Я снова смотрю на леденцы.
– Ну, что скажешь? – спрашивает Нэн. – Купим Тиму желейные бобы? Деньги-то твои.
– Давай купим. Но только страшные зеленые.
Нэн закрывает пакет:
– Саманта, что нам с ним делать?
Я зачерпываю бобы со вкусом зеленого яблока и насыпаю
«Печаль и жалость» – документальный фильм (1969 года, режиссер Марсель Офюльс) о сотрудничестве правительства Виши с нацистами в годы Второй мировой войны.