Страна Арманьяк. Фаворит. Александр Башибузук
своей непонятной тревоги, вылетел на палубу и уставился на замок. Что случилось с флагом – я так и не рассмотрел, но огонь на маяке действительно бился, словно в истерике. А мгновением позже на стенах замка появились маленькие клубки дыма.
– Сир… Палят из пушек: очевидно, хотят привлечь наше внимание… – тихо подсказал Тук. – Время у нас есть, можно…
– Веренвен, лево руля!.. – не дослушав, рявкнул я. – Да шевелитесь, мать вашу…
Что, черт возьми, могло случиться? Что? И Фен с Фиораванти два дня назад сорвались в Гуттен без объяснений… Не дай бог, что-нибудь с малышками или Матильдой – на кол посажу клятого жида…
Ледяные тиски тревоги не разжимались до самого причала. Да так и не разжались…
Не дожидаясь, пока шебека пришвартуется, я выскочил на причал и схватил за шиворот замершего на коленях рыбака:
– Что случилось? Какого хрена сигналы подавали? Говори…
Рыбак висел в моих руках, как тряпка, и молчал. Я крутнул головой и увидел неподалеку еще троих, тоже стоящих на коленях. Да что за хрень? Сознание наотрез отказывалось что-либо понимать.
– Где староста, мать твою? Где все?
Мужик, не поднимая голову, указал в сторону замка.
Луиджи и Пьетро, не дожидаясь команды, стали выпрягать лошаденку из телеги. Но они не успели закончить: к причалу примчался старшина замковой стражи Торвальд Баумгартнер с парой стражников и заводными лошадьми. Увидев, как он повалился на колени, я ничего не стал спрашивать, вскочил в седло и погнал коня к замку. Ни на что хорошее уже не надеялся. Потому что все стражники были одеты в черное.
Влетел в замковые ворота, соскочил с седла, совсем было собрался бежать в покои, но замер, увидев, как во двор выходят мои ближники. Последним появился Соломон. Он шел покачиваясь, неверными шагами, лицо еврея было смертельно-бледным, вокруг глаз чернели круги; создавалось впечатление, что это идет мертвец, какой-то непонятной силой поднятый из могилы.
Не доходя до меня пару шагов, еврей упал на колени, поддернул воротник, обнажил шею и склонился к земле.
Не глядя по сторонам, я выдрал из ножен эспаду и шагнул вперед.
– Что с детьми?
Соломон ничего не ответил и только больше склонил голову.
Отливающий серебром клинок со свистом вспорол воздух и со смачным хрустом впился в поросшую черным пушком шею. Нереально алая струя крови хлестнула по мощенному брусчаткой двору. Карминовые капельки беспокойно закачались на чахлых травинках, пробившихся в щели между камнями…
Видение было настолько живым и ярким, что, когда я открыл глаза, дико удивился, увидев лекаря живым и невредимым.
– Что с детьми? – едва выдавливая из себя слова, повторил я вопрос.
– Сын мой! – бросился ко мне падре Михаэль, замковый капеллан. И осекся, увидев кончик эспады у своего горла.
– Я в последний раз спрашиваю…
– Дык в детской… – прошептал священник, с ужасом посматривая на слегка подрагивающее острие возле своего кадыка. –