Волки траву не едят. Константин Стогний
хозяин – добрый дедушка Эрих – угостил мальчишку прекрасными яблоками, которые росли у него на одном из деревьев.
– Яблоки с медом – полезно и вкусно, – говорил старый немец, поглаживая морщинистой рукой маленького аргентинца по чернявой голове. – Кушай, юнге.
Знал бы маленький потомок расстрелянного испанского антифашиста Рубена Касти, сколько раз эта добрая костлявая рука нажимала на спусковой крючок парабеллума, расстреливая женщин и детей на Пиренейском полуострове.
Но время шло, и через каких-то десять лет, учась в институте на факультете журналистики, молодой специалист Абель Касти начал проводить свои первые журналистские расследования. Оттачивая навыки корреспондента, он случайно узнал, кто проживал на прекрасной вилле. Это был нацистский преступник Эрих Прибке. Он жил под своей фамилией с аргентинским паспортом и не бедствовал. Никого не боясь, спокойно летал в Европу, ходил в немецкие клубы, обедал в немецких ресторанах, пил вкусное немецкое пиво, читал немецкие газеты, смотрел немецкие фильмы… Это было для Абеля как гром среди ясного неба, а во рту стоял… тот вкус яблок с медом, которыми его угощал «добрый дедушка Эрих».
Подняв архивные документы, молодой Абель Касти узнал подробности о злодеяниях Прибке в годы Второй мировой войны и забил тревогу. Но власти быстро охладили пыл молодого парня, дав понять, что вопрос сугубо политический и шум здесь никому не нужен. В 80-е годы XX века мир все еще был разделен на два послевоенных лагеря. Но был еще и третий лагерь: поселение нацистов Третьего рейха в Южной Америке.
Конечно, позднее мир изменился. В 1996 году Аргентина выдала Эриха Прибке Италии. Справедливый суд приговорил старого нациста… к домашнему аресту. Даже сейчас, спустя много лет, в интернете можно встретить фотографии, где экс-гауптштурмфюрер нежится на солнышке на своей даче, отбывая «наказание» за сотни загубленных жизней.
– Зачем вы мне все это рассказываете, сеньор Касти? – удивлялся Виктор. – Уж не хотите вы сказать, что это Эрих Прибке украл Сергея…
– Виктор, я не для того вам это рассказал, чтобы вы язвили, – обиделся Абель.
– Не серчайте, дружище, – Виктор всем своим видом показывал примирение. – Я прекрасно вас понимаю. В той войне воевали оба моих деда. Один из них погиб, не дожив до победы месяц, второй вернулся инвалидом. Я знаю это и помню, как, возможно, мало кто в моей стране. Просто из нацистских преступников я знавал только одного сверхдолгожителя…
– Прибке умер два года назад в Италии в возрасте ста лет. А украсть вашего аквалангиста он никак не мог даже в девяносто. Возраст берет свое.
Виктор молчал, пристально глядя на аргентинца, но Касти, не обращая внимания, продолжал:
– Но, поверьте мне, это есть, кому сделать. Я вот только одного понять не могу: кому этот ныряльщик нужен?
– Этот, как вы изволили выразиться, ныряльщик, – спокойно возразил Виктор. – Этот ныряльщик – боевой пловец. Вы знаете, что такое офицер, задача которого уничтожить объект противника