Всплеск внезапной магии. Диана Уинн Джонс
кивнула. Волна была двойная. Первая часть должна была запустить ракету, и среди участников не было никого, кто не почувствовал бы, как что-то сдвинулось, оторвалось, исчезло, а вторая – поставить непреодолимую Защиту вокруг Британских островов, а если получится, то и всего мира. Марк почувствовал, как вздымается Твердыня Придайн[4]. И тоже кивнул Аманде. Теперь никакие злые помыслы не проникнут в эти края; но удалось ли защитить весь мир, никто сказать не мог. Раньше такое никогда не требовалось.
Глава
3
Эта ночь отняла у них все силы. Поднимаясь по лестнице в свою лондонскую квартиру, Морин спотыкалась от усталости. Уже светало. Улицу залил неестественно яркий солнечный свет. Поспать бы хоть несколько часов, думала Морин, непослушными руками заталкивая ключ в скважину, и тогда, может быть – может быть! – к вечерней репетиции она придет в себя. Да, наверное, придет. Устала она в основном от ликования. Мощный порыв силы, который поднял и ракету, и Защиту, по-прежнему бушевал у нее в голове – и это было чудесно. О, какой восторг! Такой восторг, что она до сих пор лелеяла его, хотя приятно было и потом, когда они приехали в ангар и не обнаружили там ракеты. Морин похвалила себя за то, что сообразила побывать там заранее, пока ракета стояла в ангаре. По крайней мере, она знала, что там было чему исчезать. Девятеро из Внешнего Круга были этого лишены.
Они приехали туда целым кортежем. Девятеро были очень обижены. И раздосадованы. И к тому же ничему не желали верить. В ушах у Морин так и звучал резкий голос Коппы. Почему им ничего не объяснили? Какой еще изменник? Хотите – ведите ее в какую угодно сферу истины, сами увидите, что она Едина с Кругом! И так далее. А когда им показали пустой ангар, это никого ни в чем не убедило. Морин все вспоминала, как Поли стояла рядом с Марком, белая от ярости. Хорошо, что Аманда сообразила сделать несколько фотографий ракеты, вот только она совершенно не умела обращаться с камерой, а в ангаре было полно эманаций силы, и поэтому снимки, которые она пустила по кругу, вышли косые и размытые и никого не умиротворили. Аманда раздражала Морин еще и тем, что постоянно вскидывала голову, а по ее лицу, когда она думала, что ее никто не видит, пробегала судорога горечи и тревоги. Аманда думала, что где-то что-то не заладилось. Неужели и сейчас думает? Уж конечно: Аманда вечно твердила, что у нее особо тонкая чувствительность, а когда Морин проверяла, оправданны ли ее опасения, почти всегда оказывалось, что та в очередной раз подняла шум попусту.
В конце концов Морин оставила Марка и Аманду разбираться с Внешним Кругом и покатила домой. Ей нужно было срочно поспать. Даже без какао. Рухнуть в постель – и все.
Она открыла дверь – и навстречу ей хлынул голубой сигаретный дым. Шторы в гостиной были опущены, свет горел. Тьфу. И этот гнусный Джо сидит на ее диване и щерится на нее с банкой пива в руке и переполненной пепельницей под ногами. Опять напился, подумала Морин. Никаких сил нет.
– Вон отсюда, – проговорила она, одной рукой придерживая дверь,