Тайный книжный клуб, или Ее собственное чудо. Елена Первушина
папин подарок, аккуратно написала на бумажке «Анн и Серж Голон. Анжелика в Квебеке», нарисовала птичку и положила книгу под подушку. «Конечно, ничего не получится, – думала она, засыпая. – Но если я попробую, виновата буду не я, а та сумасшедшая бабушка».
Утром под подушкой лежала другая книга. На обложке не было картинки с «нежностью», а просто тисненый узор из французских королевских лилий и числа 10. Но это оказался тот самый текст, та самая Анжелика в том самом Квебеке. Произошло настоящее чудо. Впрочем, как отметила ошалевшая Юля, оно не нарушало законов сохранения материи. «Идиот» пропал, «Анжелика» появилась.
Юля рассмеялась. Ее не волновало, каким именно образом случилось чудо, хватило понимания, что Мироздание – не равнодушное, не немое, что его можно о чем-то попросить, а оно отзовется. И не важно, что просьба была пустяковой – радовал сам факт, что о ней позаботились. В этом чувстве было что-то религиозное, и, самое приятное, новая религия Юли не требовала от нее ни поступаться совестью, смирившись с жестокостью, которая происходит в мире и объясняя ее «божьим промыслом», ни тратить много времени и сил на соблюдение ритуалов. Она требовала лишь одного – честного обмана и гарантировала лишь одно – что ей всегда будет что почитать, пока она коротает «промежуток между двумя вечностями». Доказательство – вот тут, перед ней. И Юля с благодарностью его приняла.
В тот же день, прямо с утра, она побежала на станцию метро благодарить бабушку-киоскера и, может быть, узнать у нее что-то еще о Тайном книжном клубе. Но киоск был закрыт. А вечером, когда Юля возвращалась домой, там сидел длинноволосый студент, который устроился сюда на работу только сегодня и ничего не знал о своей предшественнице. Старушка исчезла без следа.
Со студентом у Юли позже даже завязался роман, который так ничем и не кончился. Встречались полгода, разошлись. Но жизнь всё равно постепенно налаживалась. Гайдар отпустил цены, и в магазинах появились продукты. Это случилось после Нового года, и «парень из киоска», которого она называла новым модным словом «бойфренд», купил на радостях целый ящик «Жигулевского» и, напившись, пришел с товарищами к Юле под балкон, вызывать ее, «как Ромео Джульетту». Все еще гуляли после Нового года, и соседи не сильно рассердились на «внезапного Ромео», но Юля, воспользовавшись случаем, обиделась на пьяный дебош и порвала с парнем: он ей надоел.
Вместе с мамой они съездили в Финляндию и на пароме в Швецию. Поездка получилась скомканная, общались в основном со своей же группой, но посмотрели красивые иностранные города, а Юле больше всего запомнились скалы в море, такие мощные и чужие, такие равнодушные к людям, глазевшим на них с палубы парома, и такие прекрасные. Юле хотелось кричать, чтобы прикоснуться к ним хотя бы голосом, чтобы скалы ответили ей хотя бы эхом, но она постеснялась и унесла это желание в своей душе. В тот вечер Юля написала на бумажке «Роман о викингах» и положила под подушку вместе с книгой, которую только что дочитала. Утром там лежал роман Терезы Скотт «Обрученная с мечом». Аннотация гласила: