Русские женщины привилегированных сословий в Италии и на Лазурном берегу Франции. Валентина Петровна Олейникова
на вилле которых в Кастелламаре ди Стабия отдыхал и сам писатель. Многие выдающиеся представители политики и культуры России здесь искали последнюю надежду на излечение, но, увы, не всегда находили. Здесь скончались поэт Е. А. Баратынский, дипломат П. П. Убри, князь А. И. Чернышев (один из организаторов партизанского движения в 1812 году), художник С. Ф. Щедрин и другие.
Пенсионер Российской академии художеств С. Ф. Щедрин в июне 1825 г. переехал в Неаполь. Именно неаполитанское пятилетие сделало его одним из лучших пейзажистов русского и мирового искусства[290]. Художник – маринист создал самые великолепные изображения этого удивительного края и принял участие в работе местной живописной школы «Позилипо».
По акварелям же А. П. Брюллова, приехавшего сюда в 1824 г., можно судить о составе русской «колонии» 1824–1825 гг., ибо в связи с наступлением очередного «святого года» в Риме в Неаполь переехало «много чужестранцев, из коих много было русских, которые, увидев несколько портретов /художника/, … пожелали, чтобы… сделал и для них»[291].
Среди них – княгиня и княжна Голицыны, Чернышевы, графиня Е. А. Воронцова, княгиня М. А. Гагарина с дочерьми, графини Е. Ф. Тизенгаузен и Д. Ф. Фикельмон. Их мать – супруга посланника в Тоскане Е. М. Хитрово – помогла в продвижении художника по карьерной лестнице. Семейство Ферзенов, вынужденное по семейным обстоятельствам дольше других оставаться в Италии, было сильнее привязано к его брату Карлу. Сохранилось письмо Ольги Ферзен-Строгановой из Неаполя в Рим к К. П. Брюллову: «Мы ждем вас с нетерпением, и надеемся, что вы согласитесь посвятить 3 или 4 дня вашим старым приятелям»[292].
Приехав в гости к Ферзенам, великий портретист создал жанровую сценку «Портрет Ольги Ферзен на ослике». Вообще, по картинам С. Ф. Щедрина, И. К. Айвазовского, А. П. Брюллова можно изучать и географию этого удивительного края.
Интерес русских к Неаполю достиг своего апогея в 1828 г., когда началось извержение Везувия. В 1829 г. в неаполитанский порт заходили русские суда. И все же многие русские дворяне могли бы поддержать мнение Л. Н. Толстого, прозвучавшее в «Анне Карениной»:
«… Неаполь, Сорренто хороши только на короткое время. И именно там особенно живо вспоминается Россия, и именно деревня»[293].
В количественном отношении население неаполитанской русской общины никогда не превышало «колонии» наших соотечественников в других местах Италии, но, в связи с увеличением количества иностранцев, осевших на постоянное жительство или скоропостижно скончавшихся, в 1826 г. было организовано по указу короля Фердинанда IV первое некатолическое кладбище, так называемое «Cтарое английское кладбище у церкви Санта-Мария делла Феде» (ex Cimitero degli Inglese di Santa Maria della Fede), несмотря на сопротивление местного католического духовенства. Оно, как принадлежащее еретикам, было устроено по бытовавшей традиции вне освященной земли, за городской чертой, и в угоду «ультракатоликам» в одном из самых непрестижных мест Неаполя[294].
Первое
Михайлова К.В. С.Ф.Щедрин (1791–1830). – Л., 1984. – С. 38.
Карнаухова Л., Архангельский С. А.П. Брюллов – портретист // Наше Наследие. № 83–84. – М, 2007. – С. 7–8.
Жданов А. Похищение на Черной речке // Приморский вариант. – Пушкин, 2007. № 12. – С. 4.
Толстой Л.Н. Анна Каренина// Собр. Соч. в 14 т.// – Т.8., – М, 1952. – С. 59.
Rizzi D., Shishkin А. Archivio italo-russo. – Salerno, 2002. – Р. 408. Первое погребение подданного Российской империи (Александра де Лобри) произошло здесь уже в 1833 г.