Яга. Владимир Кривоногов
не оставалось. Ведьма дала себе зарок, что если удастся спастись, заготовит себе две дюжины защитных заклинаний, а то и больше. Она откусила от корешка похожего на рассерженного человечка, микроскопический кусочек, и, зажав мандрагору в кулак, принялась нашептывать заклятие «Леший, восстань»:
– Воротись, диду, для благобытия моего. Изничтожь пентюхов чужеродных! Не милуй, тей, трзи, гыби гостей напразных! Стань немедля! Убий!
Заскрипело. Где-то рядом. Но ведьме не было видно.
Желан и Власий приблизились. Парни не бежали, шли ровно, аккуратно преодолевая лесные завалы, шарили глазами. Власий даже постукивал своей увесистой дубиной по кривым, высохшим корням.
– Тут они! – радостно закричал пастух. – Вон за тем пнем.
– Преслава! Преслава, ты где? – закричал Желан, рванувшись туда, куда указывал перстом Власий. Он перепрыгнул через длинную, почему-то шевельнувшуюся ветку, зацепился штанами за невовремя подвернувшийся острый отломленный сук и проехал животом по осенней листве. Желан приподнял голову и даже раскрыл рот, что бы предостеречь Власия.
Тот похолодел. В широко раскрытых глазах лежащего кузнеца, деревенский пастух разглядел неподдельный ужас. Парень понял, что у него за спиной стоит что-то или кто-то. Он медленно повернулся в пол-оборота и истошно закричал.
Да, он стоял там. Замшелый и страшный. По прихоти матери-природы узловатые утолщения и грибные наросты создавали на древнем стволе подобие человеческого лица и одновременно звериной морды. Когтистые лапы чуть заметно поднимались. Люди сызмальства знали, что леший живет только в сказаниях слепых старух и длиннокосых дур, которые долгими зимними вечерками болтают языком за рукоделием. И вот теперь леший стоял перед ним и медленно шевелился.
Клочковатое мочало высохшей болотной тины заменяло лешему бороду. Он не имел глаз. В одном из черных провалов, где должны были размещаться глазные яблоки, сидела крупная ящерица. Она неотрывно смотрела на Власа. Откуда взялось это страшилище неизвестно. То ли коряга вдруг ожила по чьей-то жуткой прихоти, то ли диковинное существо вылезло на свет из горы близкого валежника, то ли выползло из замокших, а потом засохших на корню приболотных лесов.
Власий замер.
– Не двигайся! – успел выкрикнуть Желан, но пастух попятился и, перейдя на визг, упал на спину и в панике дрыгал ногами, пытаясь отползти.
Леший пришел в движение. Со скрипом и неожиданной быстротой он надвинулся над осипшим от смертельного страха пастухом и, схватив его за правую щиколотку, поднял над прелой листвой. Лесной защитник поднимал пойманного человека, как дрыгающегося котенка. Все выше и выше. Лицо человека поравнялось с мордочкой ящерки. Их взгляды встретились. А затем леший ухватил Власия уродливой рукой за горло и вырвал ему кадык.
Кровь хлынула из страшной раны – сильное тело молодого мужчины сразу обмякло. Леший продолжал удерживать висящий вниз головой труп, когда сзади на него накинулся Желан, обхватив супостата за твердую шею. Храбрый