Мелодия души. Аристарх Ромашин
ил я, особо ни на что не надеясь.
– Разве что чудо, – ответил он.
Да, жизнерадостность и общительность покинули меня. Но свято место пусто не бывает. Почти сразу же их место заняли грусть и отчужденность.
Раньше я восхищался людьми, узнавших о скорой смерти и сумевших полностью изменить свою жизнь, чтобы пожить оставшееся время для себя. Но сейчас я им завидовал, так как сам не сумел сделать того же самого.
Хотя одно я сделал, как и они: ушел с работы. К тридцати восьми годам заработал я достаточно, чтобы оставшееся мне время жить, не работая. Но я не кинулся путешествовать или делать то, о чём всю жизнь мечтал. Да и мечтать времени как-то не было. Я бросился делать то, что у меня всегда хорошо получалось: я стал напиваться. Только алкоголь помогал мне забывать о надвигающейся неизбежности.
Друзья оставили меня. Если быть точнее, то я просто перестал с ними общаться. Я перестал отвечать на звонки. А из родственников в живых давно никого не было.
«Скоро и я к вам», – думал я, напиваясь изо дня в день.
Я боялся смерти. Боялся, потому что она отняла у меня всех, кого я любил. Именно из-за смерти я не обращал внимание на приставучую мысль завести семью. Я боялся пережить своих несуществующих детей. И в итоге смерть постучалась и в мою дверь.
Возможно, я бы отдал концы и раньше, если бы не чудо, которое со мной произошло…
Говорят, настоящий друг – это тот, который с тобой не только в радости, но и в беде. Среди моих друзей таковым оказался лишь один. Я ему не рассказывал о диагнозе, но последние две недели он много раз звонил, вырывая меня из пьяного забытья. Я же игнорировал все его звонки, впоследствии совсем отключив мобильный. И тогда друг пришел ко мне домой, что было странно, так как он был занятым человеком.
Дверной звонок не работал, но ему как-то удалось ударами в дверь вывести меня из пьяного дурмана. Шатаясь из стороны в сторону, я дошел до двери, и заплетающимся языком спросил:
– Кто там?
– Сэм, – узнал я голос Ричарда, – Открывай.
– Убирайся, Ричард, – опершись о дверь и поглядывая в глазок, сказал я. – Оставь меня в покое.
– Не могу.
– Почему?
– Ты бы дал мне умереть?
Я удивлённо подумал: «Откуда он знает?»
– Сэм, все нормально?
Вместо ответа я открыл дверь.
Он вошёл с улыбкой на лице и воскликнул:
– Я так и знал! Ты бы не дал мне умереть, – и обнял меня.
– Откуда…
– Ты в пьяном угаре выболтнул нашему общему знакомому бармену, – ответил друг. – Он мне позвонил и все рассказал.
– Хм… – проворчал я, вспоминая, когда я в последний раз был в баре.
И, словно поняв ход моих мыслей, Ричард сказал:
– Меня не было в городе, иначе бы я тебе давно вставил мозги на место.
Улыбку друга сменило осуждающее выражение.
– До чего же ты себя довел, дружище, – сказал он, закрывая дверь. – Обросший. Вонючий. Когда ты в последний раз принимал душ?
– Отстань, – потребовал я, на качающихся ногах добравшись до кресла и плюхнувшись в него.
Я не мог понять, то ли это моя голова кружилась, то ли комната решила покувыркаться, нарушив все законы физики.
– Так, – сказал он, глядя на меня, будто я непослушный ребенок, а он строгая няня. – Тебя надо привести в порядок. Но сначала…
Не договорив, он прошел на кухню, и я услышал булькающие звуки. Понимая, что он делает, я вскочил, но комната ещё сильней завертелась, и я, сделав всего два шага, упал.
– …Избавимся от этой дряни, – закончил он свою фразу.
– Ну зачем ты так, – стонал я, лёжа на полу, – это была моя единственная отдушина.
– Ничего подобного! – воскликнул Ричард. – Не ты первый – не ты последний. Мы тебя отвоюем у старухи с косой!
– Мне поможет только чудо, – говорил я заплетающимся языком. – А так как чудес не бывает, значит, ничего меня не спасет.
– Ещё как бывает, – убеждал Ричард. – Ты не там ищешь чуда. Вставай.
Мы с Ричардом в юности ходили на бокс. Во время спарринга он всегда побеждал меня. Я устал получать тумаков и бросил это дело, а он не бросил. И сейчас ему без труда удалось поднять меня, хоть я был не из легких.
Он потащил меня в ванную комнату. Помог усесться в ванной и включил воду.
– Я же в одежде, – попытался я протестовать, но холодные капли, хлынувшие из душа проглотили мои слова.
– Ты воняешь, как бомж. Стыдно Сэм! Отрезвей, прими душ, побрейся и только потом выходи, – заявил Ричард и вышел.
Холодная вода помогла развеять туман в голове. Я разделся и скинул на пол мокрую одежду. Добавил горячей воды и стал мыться. Трезвая голова вернула мне эмоции, которые в пьяном виде игнорируются человеком. Мне стало стыдно. Стыдно перед собой. Стыдно перед другом.
Закончив мыться, я встал