Нора Вебстер. Колм Тойбин
и слушать сплетни о соседях. Обе пары часто наведывались в бар-салон, оставляя детей на попечение Фионы или Айны. Похоже, что мальчиков радовала перемена, так как они ночевали в непривычно пустом и оттого большом доме.
Нора подумала, что права была мать: все они, включая сестер, предпочитали ей Мориса и больше прислушивались к нему. Во время совместных застолий мужчины беседовали друг с другом, но Кэтрин любила их слушать, задавать вопросы или подкидывать темы, об интересе к которым знала наверняка. Нора не обижалась, она прислушивалась к этим разговорам вполуха, не имея такого, как у Мориса, твердого мнения насчет событий в стране. Кроме того, Кэтрин и муж ее Марк разделяли религиозные взгляды Мориса. Они верили в чудеса и силу молитвы, но нравилась им и модернизация церкви. Никто из них ни разу не спросил о соображениях Норы на этот счет; она и сама не вполне себя понимала, но знала, что не согласна с ними и желает церкви более радикальных преобразований. Она, в отличие от них, не верила бездумно. Насчет прочих материй у нее тоже имелось свое мнение, но она с удовольствием не участвовала в беседах. Сейчас она задумывалась, а не станет ли разговорчивее теперь, когда Морис мертв.
Мальчики вернулись из школы, а она уже сложила вещи в машину. Договорились, что Донал будет сидеть на переднем сиденье до Килтили, а потом сыновья поменяются местами и до конца поездки впереди будет сидеть Конор.
В былые дни, проезжая мимо ворот одной фермы за Майлхаусом, Морис напрягался и уходил в себя, о чем бы ни говорили до того. Они никогда это не обсуждали. Он напрочь отказывался об этом заговаривать. Нора знала о его нежелании, потому что слышала, как эту тему обсуждали Маргарет и одна из кузин на поминках ее свекрови. Ферму в конце прошлого столетия оттяпали у деда Мориса. После приезда в город с женой и детьми тот приобрел прескверную репутацию в полиции из-за своих политических взглядов и кое-каких книг и одежды в старом чемодане. Нору всегда удивляло, насколько серьезно воспринимал это событие Морис, или, по крайней мере, как странно он замыкался всякий раз вблизи от этого места, будто упоминание о случившемся могло обесценить былые страдания, перед которыми он благоговел.
Нора знала, что где-то за Туллоу сохранился дом, в котором прислуживала ее мать, и кто-то – то ли хозяин, то ли его брат, а может, и сын – непозволительно сближался с ней ежедневно, а иногда и по ночам. Тетушка Джози пересказывала во всех подробностях, как пришлось обратиться к священнику и как тот призвал управляющего универсального магазина “Калленс” помочь ему спасти честь девушки-служанки из отдаленного фермерского дома за Туллоу. Нора вспомнила, что история о чести ее матери, священнике, ферме за Туллоу, ее владельце и его брате с сыном показалась ей неправдоподобной, а потому забавной. Джози настойчиво заявила, что все это чистая правда, а Нору и вовсе разобрал хохот; она веселилась, пока Джози не посоветовала помалкивать об этой истории, а если уж мочи удержаться нет, то пусть хоть не смеется. Мол, люди осудят ее за смех над такими вещами.
Дорога была узкая, и Нора ехала