Великая Женская Любовь (сборник). Маруся Светлова
она, словно впервые, увидела эту «разность» лиц: округлые и продолговатые, с крупными или мелкими чертами, с разными носами, губами… С разным разрезом глаз, разными щеками, веками, линией подбородка и шириной лба…
Лица, даже не люди, – так она видела сейчас, – проезжали мимо нее. И каждое – другое, особенное, не похожее на остальные… И она подумала удивленно, словно впервые это разглядела: «Какие же они все разные!..»
И опять, уже как исследователь, с интересом наблюдала, оценивала – какие они, чем отличается лицо одного человека от другого. И многовариантность эта была удивительной. И она опять подумала: «Да, вроде все – люди, а такие разные…»
И опять смотрела с интересом.
И каждое лицо она воспринимала как нечто отдельное, главное в человеке. И движение по эскалатору людей, смена одного человека другим – была похожа на мелькание лиц: объемных, фактурных, с разными светотенями в зависимости от конституции лица, с разным загаром, яркими пятнами косметики на лицах женщин.
И она даже пожалела, что эскалаторы быстро движутся навстречу друг другу и что она не может остановить этот поток, это движение, – а так хотелось остановиться и рассмотреть каждого. И так задело ее это почему-то, так тронула общность людей с их удивительной непохожестью – словно что-то важное-важное было в этом ее новом видении.
И она поняла вдруг: все эти люди, временно объединенные общей целью – поднятием на поверхность, плотно стоя плечом к плечу друг с другом, – представляли человеческую общность со всей ее удивительной многогранной уникальностью.
И сойдя с эскалатора, пораженная этими чувствами, мыслями, она продолжала рассматривать людей, стоящих на платформе, а войдя в вагон – людей, находящихся в вагоне.
И уже рассматривала не только лица – всего человека, какой он есть в его индивидуальности. И смотрела на сидящих перед ней людей.
Старушка с мягким морщинистым лицом, в вязаной шапочке, старенькой, не раз уже стиранной, с провисшими полями.
Пожилой человек с седыми висками в бейсболке (которую ему подарил, наверное, внук), смотрящий прямо перед собой и старающийся прямо держать спину.
Подросток, со старательно уложенными волосами, пушком над припухшими губами, поглядывающий на себя в зеркальное отражение двери.
Девушка в сером свитере и ярких брюках, со смелой прической: вызывающей стрижкой и отливающими синевой волосами.
Женщина в парике, с яркой косметикой и ненакрашенными бровями. «Торопилась, наверное, не успела или забыла», – подумала Даша.
Мужчина с желтоватым лицом, небритый, с глубоким взглядом карих глаз, в наушниках, погруженный в музыку.
И что-то вдруг случилось с ней, словно осознание этой «разности» и этой общности всех людей на этой планете открыло в ней сердце и – сопереживание? сочувствие? благодарность? Она сама не понимала себя – и не хотела понимать. Она просто чувствовала: вокруг нее – люди, часть общего человечества. Человеческая общность, в которой она была одной из Целого,