Призрак. Наталия Никульшина
Нет желания ее увидеть?
Не важно, какая мама. Важно, что она есть. К ней можно прижаться и послушать стук ее сердца…
Юлианна: С ума сошел?! Нет, конечно!
Призрак: Подумай об этом. Я бы на твоем месте навестил ее.
Сглотнув ком в горле, Андрей подошел к памятнику, с которого ему улыбалась красивая женщина, погладил по мраморной щеке и присел рядом на землю.
– Мама…
Юлианна: Спасибо за совет. Свою маму навещай почаще.
Призрак: Так и делаю.
Юлианна: Молодец! Что еще расскажешь?
Настроение опустилось, ниже некуда.
Призрак: Да не знаю даже.
Юлианна: Чем, кстати, сейчас занимаешься? Я вот кофе допиваю.
Призрак: Как раз навещаю родителей.
Юлианна: А они не обижаются, что ты не с ними общаешься?
– Я всегда с ними, – вздохнул Андрей. – Она ничего не поняла…, – грустно улыбнулся парень лицу на памятнике, так похожему на его лицо.
Призрак: Нет.
Юлианна: Твои родственники скоро начнут ругаться, что ты приходишь к ним, а общаешься со мной!)) Был у брата – тоже мне писал.
Призрак: Не будут. Они со мной не говорят.
На другом конце чата наступила тишина. Андрей горько усмехнулся. Да, малышка, все вот так…
Юлианна: Можно задать вопрос?
Призрак: Смотря какой.
Юлианна: Ты сейчас на кладбище?
Призрак: Да.
Теперь она все правильно сложила и снова замолчала. Андрей тоже не знал, что написать.
Юлианна: Прости меня, пожалуйста. Я не буду больше ничего спрашивать.
Призрак: Давай договоримся: жалеть меня не надо.
Это главное.
Юлианна: Как скажешь. Я не мешаю?
– Началось…
Призрак: Я бы тогда не писал. Все нормально.
Юлианна: Мне нужно отлучиться. Ничего, если я позже тебе напишу?
В горле встал очередной ком. Она испугалась. Она хочет уйти.
Призрак: Ничего.
Девчонка сбежала из сети, а Андрею захотелось завыть. Не нужно было рассказывать, зачем он это сделал?!
– Ну и вали! – заорал он на телефон. Потом спрятал голову между колен и застонал. – Я не могу больше… не могу, мама…
И тут ему стало стыдно, Андрей никогда не вел себя так здесь. А они ведь все видят. Мама очень бы расстроилась, она была такой ранимой, всегда переживала, когда дети опечалены. Она прижала бы к себе, погладила по голове:
– Не грусти, мой цветочек…
Отец посмотрел бы строго, с недовольством:
– Нужно всегда быть мужчиной, сын! А ты тряпка!
А Иван… брат бы стал бить Андрея по щекам, пока он не придет в себя:
– Эй, але! Позорище! Реветь надумал?! Соберись! Мой брат не ноет!
И он не может всех их расстроить.
Андрей сжал челюсть и выдохнул.
– Простите меня. Никто не увидит меня таким. И вы тоже, – поднявшись, парень гордо выпрямился, постоял так немного, затем присел на лавочку.