Вспоминаю август 68-го. Николай Дмитриевич Попов
Брать воду в деревенских колодцах?.. Рассказывали7 – одна чешская женщина посочувствовала «иностранным» солдатам – дала попить из своего колодца… её побили, обвинив в предательстве… Патриотический поступок?.. С какого бугорка смотреть… бить женщину – дешёвый «патриотизм».
«Патриоты» в крупных городах снимали трафаретки с названием улиц, и колонны наших блуждали в городах, теряя время… и вытаптывая на поворотах газоны и цветники.
«Патриоты» били стёкла в машинах и испытывали нервы солдат… демонстративно топтали газеты, журналы и знамёна союзников по Варшавскому договору и даже стреляли из-за углов, но углы не прикрывали их…8
На «патриотические» поступки с нашей стороны чаще проявлялось хладнокровие – поведение было спокойным, только сердце громче билось да суставы пальцев трещали от силы сжатых кулаков.
На выстрелы отвечали выстрелом без предупреждения – командованию не хотелось тех жертв, которые безответно понесли наши войска в 56-м году на венгерской земле.9*
Патриотизм любого народа бесцеремонен, патетичен до абсурда и бесстыдства… и совестливость не защищена грубостью патриотизма, ибо категорически прямолинейным, не воспринимающий иные мнения… и давящий их силой аргументированных эмоций… Особый, упрощённый наш русских патриотизм: «Я был там – я знаю!»… можно много знать, но ни фига не понимать.
О патриотизме можно говорить молча – делами… и у каждого они свои… У меня одни, у Киричека другие и совсем другие у «комиссара».
Позже мы узнаем иных «патриотов»… этаких «интернационалистов» – провокаторов10, которые свободно перемещались не только по землям Чехословакии, но и по воинским расположениям… Что их влекло в кризисный район?.. романтика?.. Идеологическое геройство?.. «Деньги – вещь привлекательная», – ответил один из «интернационалистов», которому хотелось набить морду… но его «интеллигентный» вид не позволял совершать такое действие – подчеркнуло бы наше «варварство».
Когда в обстановке много неопределённого, когда команды поступают одна за другой, часто заменяя предыдущую, создаётся сумбур и суматоха… Дел невпроворот, каждый человек по счёту: с неба падают «игрушки»… именно падают, ориентируясь по примитивному радиосигналу и визуально – «чехи» отключили «глаза» и «уши» аэродрома… но восторженно удивлялись способности наших пилотов совершать посадку, выскакивая из-за увалов Бескид, без повторного круга, с точностью попадания на бетонку, как в яблочко.
Но ещё большее удивление вызвала сама, «игрушка» своими размерами и выразительной устремлённостью форм… Капитан, лётчик местного чешского полка, стоящий с раскрытым ртом и наблюдающий за движением «игрушки», задал неожиданный вопрос: «Внутри робот?» Когда в технике заглохли двигатели и «фонарь» кабины открылся, вопрос капитана совсем непредсказуем: «К нам прилетели Герои Советского Союза?»… но это были обыкновенные парни нашей эскадрильи, не имеющие кроме
Через пару недель появились более-менее серьёзные контакты с чехами, многие «рассказы» явно перешли в разряд «выдуманных». Но они дали свои плоды – сначала в виде ненависти и гнева к призрачным «контрреволюционерам», переросших в бдительность и настороженность ко всем чехам… Когда плод перезрел, в нём оказалось много пустоты и зёрен сомнений по всему явлению ввода войск в Чехословакию.
Поэтому не привожу «рассказы», которые не подтвердились впоследствии, в которых звучала пропагандистская нотка… верилось только тому, что виделось собственными глазами…
«Мы» ощущали – от чехов исходит сердитое неудовлетворение жизнью. Почему?..
Мы видели богатые деревни – дома, построенные со вкусом и фантазией, в них должны быть удобство и уют. Трудолюбивые руки приводили в порядок каждый уголок приусадебного участка.
После работы чешского крестьянин не походил на нашего расхристанного колхозника – со вкусом одетый, его можно было увидеть в погостинству, ресторане, в клубе и принять за настоящего горожанина.
Предусмотрительность, в мелочах приводила в восхищение – серьёзный недостаток для русского мужика… почему неудовлетворённость?… Нет ответа.
Мы не способны понять других, если любим только свою точку зрения… к тому же, которой не всегда придерживаемся.
Не знать чужих идей, никогда не укрепишь веру в свою собственную идею, а значит не будет ни сил, ни возможности её осуществить… а твоя идея будет никому не нужной – непонятые не ценят непонятливых.
Но и любить свою точку зрения – абсурд, любовь не предполагает сомнения… без сомнений любая точка зрения неподвижна и без развития.
Случилось это на выезде из Кутна-Гора… наш УАЗик, вклинившийся при въезде в этот город в колонну, был предпоследним в ряду автомобилей…
Колонна остановилась за пределами населённого пункта Кутна-Гора… из машины, следующей за нами, вынесли убитого офицера… мурашки пробежали по спине – мы могли попасть в зону обстрела… Наш командир полка, выйдя из УАЗика о чём-то эмоционально минут пять беседовал с командиром автоколонны… сел в автомобиль, и мы продолжили движение по своему маршруту… без желания о чём-то говорить.
В Миловицах водитель нашей «бронемашины» с брезентовым верхом обнаружил пулевую царапину на заднем бампере и отверстие чуть выше бампера… с боевым крещением!
Возвращались в часть иной дорогой, более короткой… и в одном, не запомнил названия, городке на «Батю» было совершенно покушение – на брезент над головой полковника упал кирпич… нормальный кирпич без брака и с печатью завода-изготовителя – «Батя» забрал его в Союз как сувенир, как память о возможной смерти… Кратко, суть случившегося можно передать только его словами.
– Удара не было – соприкосновение, но писать захотелось, – и далее последовала просьба ко всем, кто в автомобиле – водителю и нам двоим сопровождающим… не говорить о случившемся в полку…
Но на следующий день в полку стоял гудёж по пробитой «бронемашине», кирпичу… и ржали над «писать захотелось»…
Перед построением «Батя» взглядом нашёл меня и Борю из Темрюка и поманил к себе пальчиком…
– Смотреть мне в глаза… вижу не вы… Юрик… оторву ему яйца, – это была его угроза всякому нарушителю вне строя… В строю он распекал по-другому:
– Отправлю на Шпицберген… к белым медведям… они не только яйца отгрызут.
К «углам» добавлю… развороченный газон или угол дома оформлялся актом и оплачивался местным властям из казны Варшавского Договора (читай – СССР).
Материальную сторону не комментирую… но какая за ней прячется мораль?..
За милосердием скрывается мерзость… если милосердие расчётливо или искупление за причинённую боль. В этом нет поиска истины, всего лишь оправдания мерзости и желание избавиться лёгким способом от сомнений.
*
В Чехословакии холостых патронов не было, стрелять разрешалось после предупреждения словом и предупредительного выстрела в воздух…
…
– Мы каждый раз, выходя из леса на дорогу, ходим направо… а налево повернуть?.. что там?
– Ник, замечательная идея… идём налево полчаса… разведаем «неизвестное».
На выходе из леса услышали разговор… наши школьные знания улавливали немецкие слова.
– «Двое выходят из леса»… и пугают «гансов» – их тоже оказалось двое… они действительно напугались неожиданному появлению людей в солдатской форме, – Ник, они мои… и моя мечта сбудется. – Лёва мечтал купить у чешского майора пачку «Мальборо», но у него не было пяти крон, – Шпрехен зи руссишь?..
– Я… Я…
– Чо, я-я… головка… от магнитофона…
– …магнитофона нет…
– Нахрен он мне нужен… мы идём сдаваться немцам, – у тех до безумия расширились глаза, а меня распирал смех… неимоверными усилиями пытаюсь сохранить серьёзность.
– Я… на хрен… в плен не берём…
– Военную тайну покупаете? – их лица преобразились… от непонятного испуга до восторженного любопытства.
– Да… да… сколько стоит?
– Мне нужно пять крон…
– Возьмите… десять, – парень, подстриженный под ёжик, вытащил из кармана пиджака две бумажки по пять крон – будто они там специально лежали… Парням было в пределах 25-30 лет, а «ёжик», вероятно, был старшим.
– Задавайте вопросы, – получив «бумажки», предложил Лёва.
– В вашей части есть атомные заряды? – прошептал подстриженный под полубокс.
– Эта тайна стоит не десять крон, а десять тысяч, как минимум, баксов.
– Какую тайну вы откроете за десять крон? – взмолился «полубокс».
– Страшную… я служу в части, которая за лесом.
Моё тело не выдержало – смех вырвался из него, будто был на спектакле Аркадия Райкина… и до немцев дошло – сначала освобождался надрывный, но принуждённый смешок… потом, когда и Лёва убрал с лица серьёзность, закатились в раскованном смехе… но десять крон лежали в кармане.
Они шли направо, а мы налево.
В своих походах мы часто встречали «туристов», что-то «вынюхивающих» или расклеивающих листовки… много было немцев и американцев. Встретился однажды итальянец, за жвачку просивший ответить на его вопросы – послали на три буквы… он долго не понимал, куда идти… главное, кто «там» ему ответит и причём здесь «мадонна»…
Странное желание исходило из подсознания – над немцами хотелось поизголяться, а вот американцам набить морду.
Лёва купил-таки пачку «Мальборо»… долго плевался, раздал всем на пробу и засмаковал армавирской «Примой»… на оставшиеся пять крон впервые посетили погостинству.
На пять крон, со сдачей, принесли четыре бокала пива… и познакомились со Зденеком…
– Четыре бокала, а вас пять… почему?
– Пенёнзов (денег) не хватает…
– Томка, солдатикам бокал пива за мой счёт, – далее Зденек выигрыш в покер отдавал мне или Лёвчику – на всех… пейте наше пиво.
В тот день я услышал от коммуниста Вальдемара: «Лев – Василий Тёркин?» – я согласился… «Ты, батя? (Главный)». – нет, мы все равны… «Демократия в армии?.. Такого не может быть в СССР!» – Убедить в обратном ортодоксально мыслящего человека сложно из-за неподвижности его ума.
И все «пророки», «интернационалисты» и прочие «туристы», шастающие по дорогам и городам Чехословакии, мерзки и ничтожны, хотя бы потому, что их «неуклонное мировоззрение» кем-то оплачено… У них нет чувства преступности от своих деяний, ибо нет доброты в душе, только меркантильность и прагматизм.
Своими действиями они создают противостояние, из которого лепится тирания, а не демократия, которую он якобы утверждают… демократия там, где есть согласие.