Знаки ночи. Андрей Васильев
изрядный сюрприз. А именно – мои старики решили не ждать завтра и приехали сегодня.
Экая досада! Не успел я сбежать. Теперь все. Утром, по холодку, мне не на автобусную остановку топать, весело присвистывая, а что-нибудь копать. Или таскать.
Так оно и вышло.
В то субботнее утро я испытал все радости сельского бытия. Я и копал, и таскал, и даже кисточкой успел помахать – мама заставила нас с отцом подкрасить хозблок. А под конец еще отправила меня выкидывать мусор.
Управился я аж в три ходки, всерьез заподозрив, что мама специально его копила в ожидании меня в каком-то замаскированном углу. Ну не могли мы столько отходов с батей сегодня произвести. Ладно – банки из-под краски. Ладно, я слышал, как щелкала сучкорезом мама. Но откуда эти ржавые металлические рейки?
Но основная неприятность поджидала меня рядом с нашим домом, когда я, потный, взъерошенный и злой, в третий раз возвращался от поселковой помойки.
Эта неприятность совершенно не изменилась за то время, что мы не виделись. Она была одета в сиреневый сарафанчик, вертела в руках букетик каких-то цветов и насмешливо глядела на меня тем самым взглядом, от которого когда-то я терял дар речи.
Моя бывшая жена, как всегда, была свежа, прелестна и голубоглаза.
И за словом в карман не лезла.
– Смолин, – удивленно и без какого-либо наигрыша произнесла Светка. – А я ведь своим глазам не поверила, даже очки мамины специально напялила на нос. Смотрю в окно – батюшки, мой бывший, как муравей, веточки на помойку тащит. Сопит, кряхтит, надрывается, брюшком, отросшим от фаст-фуда, трясет. И откуда только здесь взялся? Ты же сюда уже несколько лет нос не кажешь, лишний раз со мной встречаться не хочешь.
Вот ведь память. Ну было такое, сказал я ей при разводе, что вероятность нашей возможной встречи стремится к нулю, поскольку я теперь туда, где мы можем столкнуться даже случайно, носа не суну. А особенно на родительскую дачу. Я сам давно про эти слова забыл, а она – нет.
И нет у меня никакого брюшка. Это мой стабилизационный фонд.
– Маме-папе помогать надо, – по возможности независимо ответил ей я. – Они уже старенькие, сами не справляются.
– Саша, – в этот момент выглянула из калитки мама. – Давай не задерживайся, с отцом надо еще душевую кабину перевернуть. Он и сам справится, конечно, но ты подстрахуй. Ой, здравствуй, Светочка!
Мама не желала смириться с тем фактом, что мы развелись, и до сих пор лелеяла надежду на то, что все еще образуется.
– Здрасьте, тетя Лена, – бодро ответила моя бывшая. – Он уже идет.
– Разговаривайте-разговаривайте, – тут же сменила тон мама. – Митя и сам все сделает, как-никак спортсмен бывший!
И калитка закрылась.
Я ждал очередной колкости, но ее не последовало. Светка стояла, молчала, смотрела на меня и вертела в руках свой букетик цветов.
Самое забавное – мне тоже ей сказать толком было нечего. Поначалу, как только развелись, я столько всякого передумал, а сейчас… В голову