Знаки ночи. Андрей Васильев
вы чего с ним сделать задумаете, то я глаза прикрывать на это не стану. Разойдетесь миром – хорошо. Дойдет дело до драки…
– И что тогда? – заинтересованно поторопила меня старуха.
– Видно будет, – веско закончил я. – Пусть это останется для вас секретом.
– На том и порешим, – Дарья Семеновна снова расплылась в улыбке. – А пока будем жить да поживать по соседству. Может, тебе огурчиков принести, морковки, ягод каких? Урожай в этом году, слава Герману, хорош на диво!
– Слава кому? – переспросил я – Герману? А это кто?
Дарья Семеновна только грустно вздохнула, глянув на меня, да и посеменила от калитки прочь.
При чем тут Герман? Кто это вообще такой? Явно не тот, что «три карты, три карты, три карты». Но других Германов я не знал. Да и тот вроде с двумя «н» пишется.
А вот следом за этим и началось то, что кроме как «войной» никак не назовешь. Я-то думал, что опасность будет ждать меня за калиткой, а она, оказалось, таилась в доме.
Меня невзлюбил домовой, тот самый Антип, о судьбе которого я беспокоился. Знал бы – дихлофос с собой прихватил или какую-другую отраву позабористей. А может, удава в подвалах дома № 14 попробовал найти, чтобы он эту бородатую заразу удавил на чердаке.
Не знаю, что я ему сделал, но осада велась по всем правилам. Точнее, как и водится на хорошей войне, без каких-либо ограничений.
Начал Антип с того, что под утро первой ночи, которую я провел под крышей своего нового дома, меня чуть не удавил. В самом прямом смысле. «Чуть» – потому что до конца это дело он довести не смог бы в любом случае, нельзя домовому хозяина убить. Жизнь ему испортить можно, покоя не давать – тоже, даже выжить из-под крыши можно, хоть это решение и является почти самоубийственным. А вот убить нельзя.
Этот паскудник навалился мне на грудь, когда в окошках уже забрезжил рассвет и я, наконец, уснул. На новом месте мне всегда спится скверно, так уж я устроен, потому полночи проворочался без сна. И вот, как только задремал, все и началось.
Грудную клетку сдавило, горло тоже, да так, что я аж захрипел. Открываю глаза, а на моей груди сидит какое-то косматое исчадие ада, сверкает глазами, сопит и что-то ворчит в свою нечесаную бородищу.
Я только и смог просипеть:
– Ты что? Ты кто?
А этот гад мне и говорит:
– Убирайся, откуда приехал! Это мой дом!
И давит все сильнее и сильнее, так, что мне уже дышать почти нечем.
Спасибо Родьке, который от всего этого кавардака проснулся. Ох, он и разозлился! Прямо соколом налетел на Антипа и как начал его дубасить своими лапами!
– Какой твой дом! – орет. – Это нашего нового хозяина дом! Он вообще, если захочет, тебя отсюда выкинет и нового домовика найдет! Вас, поди, много, а хозяев-ведьмаков раз и обчелся! Невежа ты пучеглазый!
В результате эта парочка, сцепившись, свалилась с моей груди и начала кататься по полу, лупася друг друга куда придется.
А я только сидел, хватал ртом воздух и глазел на эту битву титанов.
Кончилось