Ритуальное цареубийство – правда или вымысел?. Владимир Большаков
именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать». Чекисты вселяли ужас своими зверствами, как видим, с дальним прицелом. Страх перед ЧК, подлинный ужас перед кровавым произволом большевиков должен был послужить укреплению их власти.
Так террор стал средством управления государством. И это ленинское «ноу-хау» впоследствии не раз использовали коммунисты во всем мире – от террора «Рот фронта» в Гамбурге в 1923 г. до геноцида миллионов камбоджийцев, организованном красными кхмерами в 70-х годах XX века.
Известно, что в СССР существовали не только планы промышленного и сельскохозяйственного производства, но и планы расстрелов и арестов. А в условиях непрекращающегося «социалистического соревнования» и те, и другие должны были перевыполняться. Еще в 20-х годах, когда произвол ЧК вызвал возмущение даже в рядах партии, сотрудники чрезвычайных комиссий выступили с показательным публичным заявлением, в котором, в частности, говорилось: «Здесь лишне спорить о том, правильна или неправильна была наша тактика. Это разберет история. Вместо лишних слов мы еще раз указываем на массу резолюций о необходимости красного террора, еще раз подчеркиваем, что Чрезвычайные комиссии проводили в жизнь не свои постановления, не свою тактику, не свою волю, а постановления и волю пролетариата, его органов власти, его авангарда— коммунистической партии» (Из истории Всероссийской Чрезвычайной комиссии. 1917–1921 гг. Сб. документов. М., 1958. С. 246). Тогда, в 20-х, в сложной для чекистов обстановке РКП(б) решительно встала на их защиту и призвала коммунистов не забывать, что «ЧК созданы, существуют и работают лишь как прямые органы партии под ее директивами и ее контролем» (там же, с. 250). Тут, как говорится, ни прибавить ни убавить.
Даже после победы большевиков в гражданской войне, как отмечается в документах Сахаровского центра, «карательные органы, почищенные и подновленные, продолжали верой и правдой служить так называемой диктатуре пролетариата. В их репрессивной деятельности в течение десятилетий сохранялось то, что в определенном смысле можно назвать «чекистскими традициями»: игнорирование общегосударственного законодательства и опора на внутриведомственные акты, отсутствие гласности и общественного контроля, нарушение общепринятых процессуальных норм и юридических гарантий, массовые внесудебные расправы, беспощадное подавление инакомыслия, тотальный контроль над армией и населением— и все это под руководством правящей коммунистической партии» (см.: Книга для учителя).
Тут подмечен момент очень важный для понимания репрессивной сути чекизма. Ведь теоретически террор большевики оправдывали необходимостью «защиты революции». Казалось бы, после разгрома Белой армии и Антанты можно было от таких кровавых методов удержания власти отказаться. Но эти методы стали только кровавее.
Глава вторая
Яков свердлов – цареубийца
Революция—