СССР. Погибшая Атлантида. Анастасия Андреевна Игнашева
каждому по потребностям». Е. А. Лиокумович в своей работе, отправленной в журнал «Коммунист», отмечает, что
«коммунизм представляется как жизнь в условиях всеобщего благоденствия, изобилия в братском единстве и без государственной власти. Это утопия возврата к общине, что и было верным пониманием слова – коммуна».
Советские коммунисты-энтузиасты часто предлагали возвратиться к утопическим идеям 1920-х, которые стали запрещены при сталинизме. К примеру, как образец такого общества приводилось посещение писателем Ф. Панфёровым в 1920-е коммуны «Пролетарская воля» недалеко от Пятигорска. Он вспоминает, как захотел расспросить одну из коммунарок:
«-Как её фамилия? – спрашиваю председателя. – Фамилия? А у нас же частные фамилии ликвидированы. Единая у всех фамилия. Это доярка Анна Пролетволя. Тут вон, на углу, Тихон Пролетволя. Я Николай Пролетволя. Так-то!»
Тут сразу вспоминается Замятин с его «Мы», где имена и фамилии были заменены на цифро-буквенные индексы вроде И134 и О258. Писательская фантазия, конечно это понятно, но и она не на пустом месте возникла.
Создание изолированных от повседневной советской действительности поселений, обеспеченных всем необходимым, своеобразных анклавов справедливой жизни и всеобщего равенства, должно было предотвратить возможность морального падения кандидатов на роль «нового человека». Одним из главных положений в идее коммуны была справедливость, основанная на полном равенстве. Призывы к возрождению коммун, в которых отсутствует имущественное расслоение, и обращения к коммунистам отказаться в пользу общества от своего имущества, что тоже можно расценивать как некий вариант коммуны в масштабах целой страны, реализуют стремление населения к равенству и социальной справедливости. Социальный протест под воздействием проекта Программы партии выражался в апелляции к коммунистическому будущему как идеалу справедливости, вызывало игнорирование частью населения одного из принципов «Кодекса строителя коммунизма»: «кто не работает, тот не ест». При этом под трудом подразумевался физический труд, и поэтому работники умственного труда, особенно бюрократы и руководители, воспринимались как лодыри и нахлебники. Недовольные этим многие авторы писем предлагали ввести порядок, при котором каждый руководящий работник должен был отработать один месяц в году в качестве рабочего или колхозника. Часто раздавались предложения вообще ввести обязательный труд для всех трудоспособных граждан, в том числе для всех трудоспособных женщин, крайне нетерпимым считался тот факт, что многие женщины, являясь жёнами состоятельных людей и имея дипломы об образовании, не работают. Например, С. Рудик, не обнаружив в проекте Программы партии прямого указания на отмену паспортной системы, спрашивал:
«Неужели в коммунизм наши дети придут с паспортами и милицейскими прописками? Паспортная система, ограничивающая