Истории Раймона Седьмого. Татьяна Анатольевна Степанова
большой, а в сказки веришь,– ухмыльнулся я,– давайте, что мы, втроём один шкаф не сдвинем?
Мы упёрлись и попытались…и ещё… и ещё…– синий шкаф стоял как скала.
-Может он к полу приколочен?– заинтересовался я. Доски пола были явно более позднего происхождения, чем шкафы. В них, так же как и в линолеуме, наличествовали вырезы под шкаф.
-Гнилой пол-то,– пробормотал я себе под нос, -хреновые досочки-то…
-Да не, крепкий!– Матвей решил вступить в спор со мной, всезнающим– дурачок малолетний, я с восемнадцати лет на шабашках подрабатывал. Он подпрыгнул– и раздался громкий треск. Гнилая доска проломилась, и парень по щиколотку провалился под пол.
-А нифея не крепкий, нечего со старшими спорить,– назидательно сказал я и стал прикидывать, как вытащить пострадавшего. Нога застряла, пришлось отдирать доску. Щиколотка у парня посинела и малость кровоточила, я отправил его в медпункт, за помощью.
-Это они мстят,– Никита смотрел на меня испуганными глазами,– вот увидите, они теперь за нас возьмутся!
-Это я за них возьмусь,– пообещал я,– а от меня ещё никто живым не уходил!
-Не надо их трогать,– он был испуган не на шутку,– зря вы это…
–Иди, обедай,– сказал я,– хватит панику разводить. А приятель твой сам виноват, не хрен прыгать как лось, сказано же– гнилой пол!
Кажется, я его не убедил, но, во всяком случае, он меня послушался и ушёл. Я стал осматривать шкаф и увидел на полке незамеченный до этого горшочек. На нём неумело, точно детской рукой была нарисована птица. Я вытащил горшок– в нем была земля, такая сухая, что казалась пеплом. Я перевернул его и потряс, на кучку земли выпала маленькая косточка, по виду– куриная, и серое от пыли перо. Я присел на корточки, вытащил по привычке сигарету, сунул её в рот и задумался. Взял косточку, тихонько пошевелил ею пепел.
-Молодой человек,– я обернулся, за моей спиной стояла полузнакомая дама богемного вида и предпенсионного возраста,– как вам не стыдно! Это же ШКОЛА! А вы…
-Я?– я опешил от такого неожиданного наезда,– а что я? Сижу тихо, починяю примус!
-Какой примус? Вы курите! Никакого уважения к этим стенам!
-Да я только собирался!– возмутился я, – и вообще! Захламили кабинет, дети под пол проваливаются, плакаты какие-то мерзкие, мебель времён Очакова и покоренья Крыма, сами-то значит, померли, а мне тут разгребай, а, не стыдно, Альбина Эдуардовна?
-Что вы понимаете, приземлённая личность!– она запахнула свой балахон, как тогу,– где вам!
-Да уж понимаю,– я встал,– шли бы вы отсюда, а то хуже будет! Это я вам , как Раймон Седьмой, граф Тулузский авторитетно заявляю! Кишка у вас тонка меня отсюда выжить!
-Вы…вы…– она даже слов подобрать не могла. Я достал зажигалку и не торопясь прикурил, затянулся со смаком, и выдохнул дым в сторону надоедливого призрака. Она взвыла и растаяла в воздухе. Я снова затянулся– руки у меня заметно тряслись. Всё– таки подобные визиты выбивают из колеи.
-Хозяин, пойдём обедать!– ко мне подошла Дунька,– ой, – она присела перед кучкой