Здесь живут. Никита Паулкин
назад, к прошлой жизни с Дженн, отрезан раз и навсегда. Понимая, что выбор сделан, и сомневаться больше не придется, я испытал странное облегчение. Все, что теперь оставалось – это следовать выбранному курсу.
Я достал спрятанный в холодильнике виски – Дженн неодобрительно относилась к алкоголю, поэтому со временем у меня появилась пара заначек. Налив себе в кружку виски, я поставил яичницу перед ноутбуком и принялся за работу над статьями. Обычно, на написание статей у меня уходило около трех-четырех часов, но после ночи с Александрой я как будто открыл в себе второе дыхание и, почти машинально набирая текст, закончил работу за полтора часа. В три часа Дженн написала, что закончит работать через час, я предложил встретить ее с работы, подумав, что неплохо было бы написать что-нибудь Александре, но с ужасом обнаружил, что у меня нет ее номера. Ни номера, не страницы в фейсбуке, я даже адреса у нее не спросил! – в отчаянии думал я. К счастью я помнил дорогу к ее дому и номер ее квартиры. Взяв себя в руки, я быстро оделся и, сунув под мышку щетку для снега, и вышел на улицу. Очистив машину от навалившихся на нее за ночь и утро осадков, я сел за руль и вдавливая педаль, поехал к Дженн в офис: медлить было нельзя.
Дженн села ко мне в машину с улыбкой и поцеловала меня, затем посмотрела на мое лицо и встревожено добавила:
– Ты какой-то странный, все в порядке?
– По правде говоря, не очень, нам надо поговорить, чуть позже.
Она встревожено на меня посмотрела, и затем, пристегнувшись, ответила:
– Хорошо, как скажешь.
Я завел мотор, и мы покатились вдоль заснеженных улиц к дому ее родителей.
– Куда мы едем, Дэвид? Наша квартира в другой стороне – взволнованно спросила она, как будто предчувствуя неладное.
– Мы едем к тебе домой, надо кое-что сделать.
– Ты меня пугаешь.
– Прости.
Спустя полчаса, я уже припарковал машину на обочине рядом с ее домом и медленно повернулся в ее сторону. Она смотрела на меня в тревожном ожидании, готовясь услышать то, что сегодня утром даже не могла себе представить.
Когда я сказал ей, что хочу расстаться с ней, у нее случилась истерика. Она громко рыдала, мотая головой из стороны в сторону, не веря моим словам. Потом она начала злиться и кричать на меня и обессилив, она замолчала, в отчаянии опустив голову. Я проводил Дженн к ее родителям, попросил их и ее простить меня, если они смогут, сел в машину и проверил время: пять часов.
Через час я был у дома Александры. Должно быть, часть людей, смело осудила бы меня, назвав бессердечным монстром. Та часть, которая не знает, что такое любовь и какова ее сокрушительная сила. Любовь для людей одно из тех явлений, что способны перевернуть с ног на голову все вокруг. Самое удивительное в любви – это ощущение уверенности, чтобы ты ни делал. Для Дженн я был чудовищем, похоронившим главный праздник года. Я прекрасно понимал, что она имеет право ненавидеть меня, злиться на меня и мысленно упрекал себя за ту боль, которую я ей причинил. И, все же, в глубине души, я чувствовал себя героем, преодолевшим очередное