Разведчики. Артем Драбкин
гранату, с ней дополз до выхода из сарая и заорал: «Почему никто не подходит!!! Разнесу всех к е…. матери!» Сразу стали обрабатывать рану, потом по «узкоколейке» отправили в тыл, и доехал я до госпиталя в Валдае. Старый хирург осмотрел меня и сказал: «Ай-яй-яй! И такую ногу хотели оттяпать! Терпи, сынок, постараюсь твою ногу спасти». Обезболивающих не было, так хирург просто резко рванул «жгут» из раны, у меня аж искры из глаз посыпались. Пролежал два месяца в госпитале. Возвращался после выписки на фронт с маршевым пополнением. На подходе к передовой попал под бомбежку. Бомба разорвалась совсем рядом, и я потерял сознание. Потом рассказывали, что когда меня откопали, то сочли за убитого и отнесли в сторону, где отдельно складывали «мертвяков» для погребения, да кто-то перед самым захоронением заметил, что я вроде дышу… Лежал в госпитале в Пскове, сам ходить не мог. Говорить не мог, слова застревали в горле, и меня начинало трясти мелкой дрожью. Через несколько месяцев меня комиссовали из армии как инвалида 2-й группы по статье № 95. И прошло еще немало лет, пока я снова смог спокойно ходить и разговаривать. После демобилизации и последующей учебы я оказался в Волгограде. Там поселился и работал до пенсии на металлургическом заводе «Красный Октябрь».
Кто-то из Вашего взвода полковой разведки выжил на войне? Кого-то встречали?
Только Ефремова, своего друга. После войны он жил в Донбассе. А тогда, в конце 1944 года, раненого Толю, смелого разведчика, тоже привезли в псковский госпиталь, и мы благодаря этому счастливому стечению обстоятельств встретились. Он рассказал, что лежал по ранению в санбате, а в это время весь взвод разведки 1025 СП ушел во главе со старшиной Дубиной на задание в немецкий тыл, и никто живым не вернулся… Вечная память погибшим в боях за Родину!..
Интервью и лит. обработка: Г. Койфман
Белоклоков Анатолий Ермолаевич
Анатолий Белоклоков, 1945 год
Родился я 8 февраля 1926 года в Башкирии. Была такая деревенька Гумбетово в Федоровском районе. Мама рожала много раз, но несколько детей умерли еще в младенчестве, и нас осталось четверо: сестра Феня, я, Катя да Ефим.
Белоклоков А.Е. (1942 г.)
Семья была крестьянская, и до того как началась коллективизация, жили мы крепко. О том, как нас раскулачивали, можно целую книгу написать, но я не хочу об этом вспоминать… Когда отобрали и землю и скот, отец категорически отказался вступать в колхоз, и мы переехали в Стерлитамак. Вначале отец работал плотником на лесозаводе, а потом стал рубщиком мяса в «Базаркоме».
Как Вы узнали о начале войны?
Были летние каникулы, и мы с друзьями на лодке доплыли по Белой до самого Белорецка. И лишь когда вернулись назад, мать мне сказала. Но я даже не удивился, ничего. Нам-то, пацанам, чего?
Осенью, как обычно, пошли в школу, я в 14-й учился, но где-то в октябре к нам пришли из ремесленного училища при станкостроительном