Русские до истории. Александр Пересвет
не нужно. Но человек – существо общественное. Значит, на каком-то этапе его эволюции сложились обстоятельства, при которых он ощутил, что в составе общества достичь удовлетворения этих трёх базовых инстинктов надёжнее, нежели в одиночку.
Когда это случилось? А когда в человеке начали проявляться социальные устремления?
А мы это видим: как раз в человеке прямоходящем. Строить вигвам – это уже работа, то есть некое социальное действие. Это уже осознание общности, которая может, имеет право разместиться доме. Значит, мы наблюдаем появление понятия «дом» – опять-таки социальной категории.
Но! Но… Ещё раз: в отличие от диплодоков и мегазостродонов человек существо общественное. Но общество не может и не желает говорить с ним на уровне его инстинктов. Они не являются общественной ценностью – у общества есть свои ценности. Да, стартующие от всё тех же персональных инстинктов, но поднимающиеся над ними и удовлетворяющие уже общественные инстинкты. Если же некоторые особенно близкие к природе особи навязывают обществу свои инстинкты, то оно довольно неприязненно это воспринимает и по возможности такие действия пресекает.
Но это сегодня. А когда это началось? Ну очевидно же – у эректусов и началось! Они демонстрируют первые общественные инстинкты в истории человеческой эволюции!
Да, но если некая общность существует, значит, связывающего её членов больше, чем разделяющего. В ином случае этой общности просто не образуется.
Наконец, ещё одно соображение, которое мы покамест не брали в расчёт. Мы не поговорили ещё о третьем базовом инстинкте – самосохранении. Он заставляет беречь себя, в том числе и объединяясь опять-таки в общности, способные защитить своих членов. Или убегать, если защититься невозможно.
Вот, например, есть замечательная заметка замечательного автора в ЖЖ – действительно Кудесник, какой ник он выбрал, выступающий под именем haritonoff:
Согласно некоторым авторитетным данным, в примитивных сообществах охотников и собирателей смертность от вооружённых столкновений достигала 14 %. Это можно сравнить с потерями СССР в Великой Отечественной войне (население в 1939 году – 168,5 млн чел., около 23 млн чел. – потери в ходе войны, итого 13,7 %), только для наших предков такой непрекращающейся войной была обыденная жизнь. На единицу времени общее число жертв было, конечно, меньше, но исключительно за счёт того, что людей на планете было немного – для отдельного индивидуума же шанс погибнуть насильственной смертью был такой же, как для нашего соотечественника в Великую Отечественную.
Лоуренс Кили в книге «Война до цивилизации» приводит более шокирующие цифры. Он утверждает, что военные потери составляли до 60 % в структуре смертности населения каменного века. Кили отмечает наличие и мирных первобытных обществ, но считает их исключениями – 90–95 % первобытных обществ вели войны. <…>
B. Warner даёт следующую статистику потерь в войнах между австралийцами: за определённый период времени 35 человек погибли во время