Звездный час по тарифу. Антон Леонтьев
обшивку сидений.
Торхес, поддерживая Ксению за локоть, был рядом.
– Уверяю вас, тут не на что смотреть, – стрекотал он. – Наши эксперты знают свое дело, сеньора Сан-Донато.
Не слушая его, Ксения прошла в глубь салона. Под ногами что-то хрустнуло – она увидела несессер из крокодиловой кожи. Точно такой был у ее мамы! И только секундой позже Ксения поняла, что именно этот и принадлежал ее матери. Она наклонилась и бережно подняла его. Золотые ножнички, щипчики, пилочка для ногтей.
– Где они? – задала она вопрос. Торхес указал рукой на стену из переплетенных лиан, которая преграждала им путь.
– Они там, в передней части салона, – произнес он со смущением. – Сеньора Сан-Донато, может быть, вы передумаете? Пускай ваши родители останутся такими в вашей памяти, какими вы видели их в последний раз.
Ксения раздвинула лианы и прошла в переднюю часть салона. В волосах у нее что-то затрепетало, она вскрикнула, подоспевший Торхес успокоил ее:
– Всего лишь тропическая бабочка, сеньора Сан-Донато.
Узорчатая обивка салона (ее выбирала мама много лет назад) вздулась, черные метастазы плесени разъели ее.
Два сиденья. Ксения видела две фигуры, которые сидели в них спиной к ней. Чувствуя, что сердце готово выскочить из груди, она подошла к одной из них. Темные пышные волосы – это ее мама. Ксения дотронулась до плеча той, что сидела в кресле.
А вот и отец – он расположился рядом. Ксения улыбнулась. Он ничуть не изменился – все те же волосы, одежда, чуть полинявшая и выцветшая, но это – ее родители.
– Я нашла вас, – прошептала Ксения и сделала еще несколько шагов. Она хотела взглянуть родителям в лицо. И только секундой позже она поняла, что делать этого не стоило.
В креслах перед ней в скрюченных позах замерли два страшных скелета – рты были распахнуты в безмолвном крике, кожа, местами еще сохранившаяся, приняла черновато-коричневый оттенок и походила на древний пергамент. Ксения в ужасе отвела взор. Торхес был прав – те люди, которых она помнила красивыми и жизнерадостными, превратились в две мумии. На жилистой черной шее той, что была ее матерью, Ксения заметила зеленые искорки изумрудов. Неужели этот камень принес им несчастье? И только волосы выдавали в них отца и маму. Ксения отвернулась и, не в состоянии сдержать слезы, расплакалась.
– Сеньора Сан-Донато, поверьте мне, вам здесь делать нечего. – Торхес взял ее под руку. – Разрешите мне вывести вас на свежий воздух.
– Я хочу видеть Родриго Лопеса! – упрямо проговорила Ксения.
Она подошла к дверному проему, который отделял салон от кабины пилота. Стекло кабины треснуло, и сквозь него в самолет проникли вездесущие лианы. Родриго Лопес в некогда белоснежной, а теперь давно ставшей серой форме лежал на навигационной доске. Ксения побледнела – тело было без головы.
– Мда, кошмар, да и только, – промолвил Торхес. – Бедняге пилоту не повезло больше всего, если, конечно, в данном случае вообще можно говорить о чьем-то везении: ведь погибли все! При падении его выбило из кресла,