Еще один знак Зодиака. Антон Леонтьев
Правда, все – еще в сороковые-пятидесятые годы. Сейчас о «Зодиаке» никто и не вспоминает...
Лера, которой я переводила рассказ Эдика, пожирала глазами молодого журналиста и наверняка пропустила мимо ушей историю знаменитого маньяка. Я же, припомнив что-то из журнальной статьи, которую мне когда-то довелось читать, спросила:
– Но существует теория, гласящая, что он не был виновен, а стал жертвой судебной ошибки. Джек Тейлор даже на электрическом стуле заявлял, что не совершал убийств.
Лера, обеспокоенная тем, что я слишком долго говорю с Эдиком и не перевожу ее умные замечания, прошипела:
– Марина, ты что, флиртуешь с ним? Запомни, это я на приеме, а ты – на работе!
Да, мадам Свентицкая умела поставить человека на место. Она взяла под руку симпатичного журналиста и исчезла с ним на террасе, оставив меня одну. Ее не смутило даже то, что ее английский смехотворен (несмотря на то, что везде заявляется – Лера говорит по-английски не хуже королевы Елизаветы). Впрочем, как выяснилось, Эдик говорил немного по-немецки и знал даже несколько фраз по-русски.
Я уставилась на воскового Джека Тейлора, восседавшего на электрическом стуле. Если честно, то я много отдала бы, чтобы увидеть на его месте мадам Свентицкую. И сама бы недрогнувшей рукой привела в движение подающий электричество рычаг. Лера наверняка изобразит большой интерес к истории «Зодиака», и все ради одного – чтобы Эдик написал о ней статью, а затем (или, не исключено, до этого) побывал у нее в постели. Красавец Эдик вполне заменит ей старика Николсона!
Я отправилась обратно в зал, где почтенная голливудская публика продолжала веселиться. Как бы хорошо было вернуться в отель, а лучше – немедленно вылететь обратно в Москву! Лера должна работать над новой книгой, а она завлекает в свои сети молодых журналистов, годящихся ей по возрасту в сыновья.
Мои сумрачные размышления прервали восторженные возгласы и аплодисменты, в зале погас свет. Режиссер, отмечавший свой день рождения, получил подарок – огромный торт, который вкатили на тележке. Я зевнула и уныло уставилась на гору из крема и марципанов. Когда же это, право, прекратится!
К хозяину дома подошел один из вышколенных слуг и протянул ему увесистый пакет, в котором, судя по всему, содержался еще один подарок. Тот положил его на стол, где высилась гора подобных свертков. Я не вытерпела и отправилась на поиски Валерии Артуровны и Эдварда Холстона. Журналиста надо предупредить о нависшей над ним опасности. Он ведь, бедняга, понятия не имеет о том, какая опасность ему грозит!
В действительности же я испытывала непонятное чувство ревности. И что из того, что я была знакома с Эдиком всего десять минут? Мне хватило их, чтобы понять: он – тот самый мужчина, которого я искала всю свою жизнь!
Похоже, точно так думала и мадам Свентицкая, которая громко хихикала, распивая с Эдиком шампанское около бассейна. Я подошла к ним и грубо сказала:
– Валерия Артуровна, нам пора. Автомобиль ждет.
Великая писательница с недоумением уставилась