Вечер в городе соблазнов. Антон Леонтьев
и уж точно эксклюзивная вещь. Пальцы директрисы, возраст которой не поддавался точному определению по причине полного отсутствия морщин, были унизаны странными кольцами – позже я узнала, что сделаны они из иридия и украшены тибетскими заклинаниями.
– Ольга Кирилловна, я так счастлива! – проворковала Вика. – Значит, до завтра!
Приблизившись ко мне, Вика сообщила:
– Все урегулировано, завтра я подпишу контракт, а после Нового года перееду в Москву. Папа уже присмотрел мне там небольшую квартирку, всего три комнаты, но на первых порах придется обходиться малым.
Директриса, чей взгляд отчего-то был прикован ко мне, вместо того чтобы закрыть дверь, вдруг вышла в коридор. Она приблизилась к нам и спросила:
– Боже, а это кто?
Вика, вынимая из корзинки Глашу, защебетала:
– Ольга Кирилловна, это моя любимица. У нее потрясающая родословная! Достоверно известно, что одна из ее родственниц, прапрапрапрапрабабка, была любимой собачкой императрицы Екатерины Великой. Одного из щенков ее помета получил в подарок мой предок, граф Зуров...
Вика ужасно гордилась тем, что у нее имелись дворянские корни. Она даже утверждала, что по происхождению – графиня. Может, и в самом деле так, но историю про любимую таксу императрицы Екатерины она точно выдумала – ее величество предпочитала левреток.
Однако директриса не удостоила тихо сопевшую таксу вниманием, потому что ее вопрос «Боже, а это кто?» был адресован не собачке, а мне. Ольга Кирилловна, замерев на несколько мгновений, рассматривала меня, прищурив глаза.
– Ах вот вы о ком... – произнесла покровительственным тоном Вика. – Это моя... ммм... сопровождающая... Одна из моих... ммм... помощниц... Вы же понимаете, Ольга Кирилловна, что я одна со всем не справляюсь. Мне приходится прибегать к помощи... ммм.... подруг...
Директриса не слушала ее нелепое бормотание. Схватив меня за подбородок цепкими железными пальцами, она приказала:
– Голову выше. Да, отлично. Теперь повернись. Распусти волосы!
Мне пришлось повиноваться. Вика, почуяв неладное, заквохтала:
– Ольга Кирилловна, ну так мы пойдем?
А потом, обращаясь ко мне, грубым тоном бросила:
– Винокурова, чего стоишь, как могильный памятник? Давай помоги мне надеть манто!
– Молчать! – безапелляционно остановила ее директриса, и Вика, которой, скорее всего, никто и никогда не говорил ничего подобного – ни родители, ни учителя, ни подруги, – так и осталась стоять с открытым ртом.
Ольга Кирилловна сама вытащила у меня из волос старый гребень, при помощи которого я сдерживала рыжее буйство своих волос. Я растила их с детства, только изредка подравнивая, но, по словам Вики, волосы до пупа давно вышли из моды, а рыжий цвет совсем не котировался.
Волосы рассыпались у меня по плечам, а я залилась краской – мне отчего-то было до крайности стыдно. Директриса бесцеремонно схватила меня за плечи, затем ударила кулаком по спине так, что я даже икнула,