Чужой хлеб (сборник). Александра Никитична Анненская
«Божье дитя»; девочка чувствовала себя хорошо и непринужденно и охотно отвечала на их ласки. В доме Вязиной было не так: Лидия Павловна говорила с ней или строго-внушительно, или насмешливо, как с дурочкой; гувернантка смотрела на нее как на игрушку, привезенную для Лидочки из деревни, – на игрушку, которую надо как можно скорее переделать из «мужицкой» в петербургскую, приличную, и потому заставляла ее исполнять все капризы Лидочки и в то же время неутомимо старалась выучить ее хорошим манерам.
Прислуга в доме с первого же дня возненавидела Нелли. Может быть, она боялась, что с появлением этой новой «барышни» у нее прибавится работы, может быть, ей казалось оскорбительным прислуживать простой деревенской девочке, но она положительно невзлюбила Нелли и на каждом шагу показывала ей это. Но зато новая жизнь дала Нелли и много новых радостей; она жила в теплом, красивом доме, спала на мягонькой, чистенькой постельке, ела такие вкусные кушанья, о которых и не мечтали ее деревенские подруги, а главное, она могла играть со всеми игрушками Лидочки, а игрушек этих было так много, и все такие великолепные, красивые! Конечно, девочку постарше хорошенькая кукла не могла бы утешить за недостаток любви и сочувствия, но Нелли только что минуло девять лет, – мудрено ли, если она, укачивая лайкового ребенка или запрягая лошадок в картонную карету, забывала все свои неприятности и вполне предавалась игре. Вот и теперь, гувернантка только что дала ей строгий нагоняй за то, что она не может выучиться делать хорошенькие реверансы; она даже поплакала немножко, но потом села к окну да так засмотрелась на всех проезжающих и проходящих, что позабыла и о гувернантках, и о реверансах.
– Нелли, Нелли, – раздался серебристый голосок Лидочки, вбежавшей в комнату. – Знаешь, с сегодняшнего дня ты начнешь вместе со мной учиться по-французски у mademoiselle. Сказала маме, как ты вчера назвала куклу «ла попе», и мы так хохотали! Я без тебя не буду учиться, я так и маме сказала, идем.
– Ну, Лидочка, вы опять будете смеяться надо мной, как вчера, – недовольным голосом проговорила Нелли.
– Ничего, Нелли, душечка, пойдем! Ты должна идти, мама велела, а то я скажу mademoiselle!
Она взяла за руку Нелли и потащила ее в классную, где уже сидела гувернантка, готовясь давать урок французского языка своей воспитаннице.
– Mademoiselle, – заговорила Лидочка по-французски, – я вам привела новую ученицу; если бы вы знали, как она коверкает французские слова, мне так будет смешно слушать, пожалуйста, поучите ее.
Гувернантке, вероятно, также показалось интересным послушать, как коверкают французские слова, она улыбнулась и начала урок для Нелли. Деревенский язычок бедной девочки, не вполне правильно произносивший даже многие русские слова, совершенно отказывался служить ей, когда дело доходило до разных французских en, on, oin. Mademoiselle сначала улыбалась ее «непонятливости», потом начала сердиться и топать ногой, а Лидочка положительно помирала со смеху при всякой ошибке