Серебряный пояс. Владимир Топилин
бабуля не отставала. На короткой переправе через речку кони приостановились, захотели пить. Пока Мухортик и Рыжка склоняли головы к воде, Петричиха перешла реку выше по бревну и уже с другого берега равнодушно бросила:
– Передом пойду. Надоело коню в зад смотреть. Ванюшка, чем ты их сегодня кормил? Едва ноги переставляют!
– Бабуля! Под ногами путаться будешь! Садись, поедем, так дело быстрее будет, – взмолился Иван, но та лишь пожала сухими плечиками и пошла дальше.
Юноша возмутился: «Ну и вредная бабуся! Эх, сейчас конем растопчу!» Дернул парень уздечку, сразу погнал коня ускоренным шагом. Знахарка, на ходу поправляя серый платок, засеменила в десяти шагах впереди. Он думал ее быстро обогнать, но не получилось. Кажется Ивану, что с бабкой творится что-то непонятное: выражение «засеменила» не соответствовало ее передвижению. Скорее всего, здесь подошло бы «засверкала пятками», с таким «реверансом», похожим на взмахи крыльев порхающего рябчика, так переставлялись ноги ретивой старушки. Нет, она не бежала, так как не позволяла местность, а просто шла. Но при этом передвигалась так быстро, что расстояние между ней и лошадьми начало постепенно увеличиваться.
Иван пришпорил Мухортика: сейчас догоню! Конь пошел живее, но не настолько, чтобы затоптать пожилую женщину. Выбитая грязь, камни, галечник, болотина, упавшие колодины тормозили ход. Между тем данные препятствия шустрая старушка обходила стороной: перепрыгивала через упавшие деревья белкой или непонятно каким образом перелетала через нагромождения хлама. Очень быстро согнутая годами спина Петричихи мелькнула последний раз и исчезла впереди за поворотом. Проворная бабуля убежала от Ивана, который ехал на коне!
Молодой наездник видел многих, кто ходил по тайге, как говорят промышленники, ходко. Некоторые из них, мужики, шли долгие километры, не останавливаясь, без отдыха, не уступая коню. Но чтобы женщина, на первый взгляд дряхлая старушка, постепенно уходила от скорого мерина, парень наблюдал впервые. Сначала Иван успокаивал себя: «До первого пригорка!» Он все еще тешил себя надеждой, что знахарка наконец-то сдастся, запреет. Может, вон на той релке попросится в седло или хотя бы попросит минуту на отдых.
Ничего подобного. Когда Иван выехал на «ту релку», Петричиха стояла у пышной рябинки, поедая богатые плоды бордовых ягод. На приближение парня она никак не отреагировала, просто стала нахваливать подбитый морозами урожай. Взмыленный Мухортик приостановил свой ускоренный шаг. Старушка спокойно повернулась к ним и, как ни в чем ни бывало, участливо спросила:
– Что, Ванюшка, пристал небось?
Ездоку стало стыдно, что он, здоровый парень, едет верхом, в седле, а Петричиха бежит впереди коня, обгоняя его. Пытаясь разглядеть на морщинистом лице своей спутницы хоть ниточку усталости, он уважительно спросил:
– Что же, а вы, бабуля, наверно, из сил выбились?
– Да что ты, милай! – удивленно вскинула смоляные брови последняя. – Разве можно? Я же без груза шагаю, пустая… Котомки конь везет, и слава богу! А я и сама дойду! –